***

— Владислава, — тянет Макс, и я замираю от вибрирующих интонаций в его голосе. — Не делай так больше.

И вот мне сейчас интересно: не делать чего? Помогать, лить из лейки в глаза химию или…

Последнее очень щекочет мои нервы, потому что я не собираюсь ничего подобного делать с этим мужчиной. Да, вот так, именно. Одно большое ничего, которое странным образом преследует меня в последние сутки.

Смелости уточнить, что он хочет этим сказать, я в себе не нахожу, поэтому с перепугу выдаю сухое:

— Хорошо.

Но все-таки совесть еще не успевает меня покинуть совсем, и я решаюсь спросить о его самочувствии:

— Ты как?

— Тебе по десятибалльной шкале или как?

— Можно словами, — киваю и посматриваю за пускающим пузыри Зайчиком.

Что за странный народ эти дети? На улице ночь-полночь, а он лежит и улыбается своим беззубым ртом, даже темноты не боится.

А я вот даже очень боюсь. И темноты, и, как выяснилось, мужчин тоже боюсь.

— Я жив. И если сохранюсь в этом статусе до утра, считай, уже повезло, — с сарказмом проговаривает Ржевский. — Как наш король?

— Превосходно, в отличие от нас двоих.

Затем в воздухе виснет пауза. Я не знаю, что делать дальше. Одно чувствую точно: хочется сладенького. Но его нет. Поэтому, стиснув зубы, встаю и аккуратно подхожу к Максу.

Нужен же внешний осмотр.

Мужчина предусмотрительно складывает руки крестом на том самом месте, чтобы я не вздумала ничего совершить плохого. Наверное, опасается, что с такой сумасшедшей, как я, можно не только глаз лишиться, но и чего повесомее.

— Вроде так даже ничего, — я выдаю свои мысли об отеке в районе глаз.

Мне кажется, припухлость уже спала и не смотрится так страшно, как еще пятнадцать минут назад.

— Если бы ты не закрывал руками, то давно бы уже все прошло.

— Думаешь?

И тут я замечаю, как Макс смелеет и снимает свои большие ладони со штанов.

— Эй, я о глазах, Ржевский, а не о том, о чем подумал!

— Так говори яснее, тебя же не поймешь, нужен переводчик.

Он наконец находит в себе силы подняться и встать во весь рост.

— Если ты хочешь меня задеть, то не старайся, я уже слишком устала. Зайчика, так уж быть, покормлю. А то ты еще дозировку перепутаешь со смесью.

— Я не настолько безнадежен. Это ты у нас девушка как бомба с часовым механизмом. Никогда не знаешь, когда рванет.

— Подумаешь, неженка какой нашелся, — выдаю и улыбаюсь.

Только подумать. Еще с утра я собиралась расстаться со своей девственностью, подарив ее Матецкому. И если бы не мой страх, этот мерзавец снял бы все сливки, а меня непременно бы потом унизил. Пусть и не сразу. Тим не тот мужчина, которому нужны продолжительные отношения.

Ржевский склоняется над Зайчиком и внимательно всматривается в беззубую улыбку.

— Чей же ты на самом деле? — задается вопросом мужчина.

— Сделай тест ДНК. И не надо будет теряться в догадках. Хотя ты не заслуживаешь его!

— Это еще почему?

— А потому, что чужая женщина бродит по твоему дому и занимается всем, а ты только буксуешь и топишь за свою свободу, Ржевский. Ребенок тебе не нужен.

— С чего такие выводы?

— С того…

Мне не хочется сейчас тратить время на анализ его поведения. Холостяк. Богатый. Думающий вечно о работе. В его жизни нет места для Зайчика…

Я в какой-то момент с огорчением думаю о том, что мне даже жалко, что малыш не мой ребенок. Может, для того чтобы стать взрослой и более ответственной, мне не хватает именно такого милого и требовательного короля в своей жизни? И почему-то мне начинает казаться, что наше чувство взаимно. Зайчик так на меня внимательно смотрит, будто знает обо мне больше всех.