Но что же делать?

Я мельком взглянула на гостя и «матушку». Они довольно непринужденно завели беседу о финансовой части свадьбы. Возможно, это мой шанс. И, если я не допущу грубых ошибок и мои пальцы не начнут путаться, то смогу сыграть какую-нибудь незатейливую мелодию.

Устроившись на банкетке, я расправила юбку, размяла пальцы и шею, полистала нотную тетрадь. Наверно, не стоило тянуть время, не будут же они долго разговаривать о делах. Так что, открыв ноты вальса снежинок, я взялась за крышку.

Ба-бах!

Отвратительно громкий звук прервал милую беседу о деньгах. И как я могла позабыть, что у нашего фортепиано давно вышли из строя пружины, отвечающие за крышку. Мы с сестрами подпирали её, когда упражнялись в музыке, так как вызвать мастера не могли. Мачеха экономила каждый пенс после смерти отца.

Я вжалась в мягкое сидение, не представляя каким свирепым взглядом сейчас на меня смотрит мачеха. Но обернуться все равно хотелось. Хотя бы для того, чтобы узнать изменилось ли лицо моего жениха или оно по-прежнему ничего не выражает.

– Надеюсь, ваши пальцы не пострадали, мисс Пемброк? – я услышала, как Винтерс поднялся с места.

Какой заботливый. Нет, конечно это хорошо, что он беспокоится и все такое. Но плохо, что он прямо сейчас идет ко мне, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке!

Я села вполоборота, чтобы посмотреть на мачеху. Не знаю, на что я надеялась. Наверно, желала ощутить поддержку с её стороны. Все-таки поменять меня с Элис местами была ее затея. Но, взглянув на яростное лицо «матушки», поняла: помощи не будет.

– О, нет, не переживайте, милорд, я успела убрать руки, – я улыбнулась жениху, надеясь, что он остановится на половине пути.

Но Винтерс и не думал этого делать. Он подошел к фортепиано и поднял крышку.

– Я подержу вам, – мне показалось или уголки его губ дернулись. Уж даже не знаю, что лучше усмешка или полное отсутствие эмоций. – Если вы, конечно, не расхотели порадовать нас вашей чудесной игрой, о которой я так много наслышан.

Я еле выдавила из себя улыбку. Наслышан? От кого? И вообще! Почему он так прицепился именно к этому таланту Элис? Музыкальный маньяк что ли?

– Я сыграю.

Мои пальцы задрожали и легли на клавиши. Сердце забилось, как напуганная птица в клетке. Мне казалось, я почти перестала дышать, когда глянула на расположение нот. Черные закорючки на желтом фоне стали разбегаться перед глазами.

А еще этот ледяной взгляд! Сдержанный, холодный, изучающий. Мог бы и приободрить словом, а не смотреть как на редкий музейный экспонат. Впрочем, а чего ожидать от дракона? Они не такие, как люди. Поговаривали, что они жестоки, а еще высокомерны. Не будь нужды в женщинах для продолжения рода, они бы вообще с нами не считались.

Ладно, я слишком разнервничалась. Начали.

Мои пальцы заскользили по клавишам. Я не могла назвать игру превосходной. Пару раз я взяла не ту ноту, и это уже не говоря о темпе. До Алиссон мне еще учиться и учиться.

Но все же не стоит отчаиваться. Винтерс не знал, как умела играть сестра. А значит ему не с чем сравнивать.

Я выбрала вальс снежинок за простоту и малую длительность. Исполнив финальный аккорд, взглянула на жениха. Он покачал головой.

– Передам нашему общему знакомому, что описал мне вашу игру, что его вкусы… специфичны.

Винтерс вернулся к мачехе, а я сидела и боролась с желанием запустить в него вазу. Боги, и это за него мне выходить замуж?

Альберт

Как она мило дуется, сидя за фортепиано. Люди такие эмоциональные. В этом они похожи на огненных драконов. Ни одного чувства сдержать не могут. Впрочем, я тоже хорош. Мог же поблагодарить за игру, а не говорить о чужих вкусах. И что это на меня нашло?