— Справку, значит, — киваю понимающе.

Я делаю глубокий вдох. Теперь, по крайней мере, я смогу объяснить своим близким, что меня не приняли не из-за некомпетентности и неумения держать язык за зубами. А потому что босс — придурок. Богатый, конечно, до невозможности красивый и самоуверенный, но придурок же! Справку ему подавай. Из клиники. И не какую-то там! А о том, что девственница. Идиот…

— Замечу, что справка только из клиники, контакты которой тебе предоставят на выходе.

— Я слышала.

— Я помню о возможных проблемах со слухом.

— Знаете что, Данила Романович… — имя его я знаю, хоть генеральный и не представлялся. Помню когда прочитала к кому устраиваюсь работать, ещё подумала: Турбин Данила Романович… это законно вообще? Быть богатым, да ещё и имя носить такое красивое! А он вон чего, оказывается. Козёл просто! — Мне такая работа не подходит!

Его лицо вытягивается, взгляд холодеет. Красивые серые глаза вмиг становятся на несколько тонов темнее. Сейчас их можно сравнить не с утренним туманом, окутывающим город, а, скорее, с грозовым облаком, затянувшим небо. Впрочем, мне уже плевать. Я разворачиваюсь и пулей вылетаю из его кабинета. Справку ему подавай, еще чего?!

2. Глава 2

Пока еду домой, кручу в голове прошедшую встречу и начинаю потихоньку сомневаться в правильности своего решения уйти, хлопнув дверью. Нам ведь с Аней и ее, пока нерожденной дочкой, очень нужны деньги. А зарплату у Турбина обещали хорошую. На целых пятьдесят тысяч больше, чем у меня сейчас.

У нас с Анюткой кроме друг друга никого нет. Родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Ане тогда едва восемнадцать исполнилось. Хорошо еще, что так, иначе бы мне, молодой и, на тот момент, работающей в небольшой компании, не дали бы над ней опеку. А брат…Он и из квартиры-то нас выжил — приходится снимать. На него надежды нет.

Сейчас нам помочь некому. Недавно Аня ушла в декрет и жить мы стали на одну мою зарплату. За два следующих месяца у нас оплачено. Но декретных надолго не хватит, только приданое малышке купить. А за квартиру как дальше платить? А памперсы? Не погорячилась ли я? Ну что мне стоило прикусить язык и согласиться? Три минуты позора у врача — и большая зарплата в кармане!

Домой захожу с виноватым видом и сестра с порога понимает – случился облом.

— Ну ничего, ничего, Маришенька, — обнимает она меня, вдавливая большим животом в дверь, — не расстраивайся. Справимся. Я вязать буду. Возьму побольше заказов...

Я не выдерживаю и всхлипываю, уткнувшись сестре в плечо. Так стыдно перед Анюткой становится, ужас просто.

Все вспыльчивость моя, проклятая, виновата.

— Ань, я такая эгоистка! Этот Турбин потребовал принести справку о том, что я девственница, а я оскорбилась и ушла. Прости, меня, родная.

— Ох, Марин, — вздыхает Аня. — Ты разве сообщение мое последнее не прочитала? Я ведь там тебе написала про него. Я в сети про его заскок вычитала. О нем все знают! — говорит сестра, оторвав меня от плеча.

— Н-е-е, не успе-е-ела, — мотаю головой, убеждая сестру, что честное слово не знала и для убедительности тянусь в сумку за телефоном.

— Я тебе расскажу лучше, — останавливает она меня. — Этот миллиардер берет на работу только замужних женщин с детьми или девственниц старше двадцати пяти. Пунктик у него такой. Типа они хорошо работают и не отвлекаются на глупости.

— Он больной? — снова возмущаюсь я. — Ну замужних женщин с детьми я ещё могу понять. А почему двадцатипятилетние девственницы-то?

— Ну-у, — мнется сестра, — он считает, что они синие чулки, раз до такого возраста не удосужились найти себе мужика. Но ты не подумай! Я его мнения не разделяю!