Стыд горячей волной прокатился по телу Наташи.

— Я... Извините, Лев Алексеевич, — сбивчиво прошептала в ответ.

Во взгляде Бестужева сверкнуло недовольство. Он подошел к входной двери и закрыл ее. Возвращаясь к девушке, старался терпеливо проговаривать слова:

— Никакого Льва Алексеевича. Только на "ты". Любимый, дорогой, Лев, как угодно. Ласково и увлеченно.

Наташа, кивая в ответ, пыталась сгладить свое поведение:

— Это больше не повторится. Просто я нахожусь в некомфортных условиях...

Бестужев резко вскинул брови.

— Эмоционально... — поспешила добавить девушка. — Но я уверяю вас... тебя... завтра все будет по-другому.

— Не завтра. Сейчас, — твердо отрезал Лев.

— Да. Конечно, — виновато согласилась Наташа.

Бестужев развернулся и зашагал к выходу.

— Буду поздно, — бросил через плечо и скрылся за дверью.

Наташа на секунду потупила взор. Разговор неприятным осадком лег на душе. Только сейчас она вдруг поняла, что даже не сказала Бестужеву слова благодарности. Так погрязла в своих переживаниях. "Конечно, у меня стресс, — горько думала она, — и действительно нужно время, чтобы побороть растерянность и войти в роль".

Наташа вздохнула. Вышла из спальни и направилась к комнате, подготовленной для Ульяны. Потянув за дверную ручку, ахнула от красоты, представшей перед ней.

Это была детская мечты. Нежная, в бежево-фиолетовых тонах. Пол покрывал ворсистый ковер. У стены стоял невысокий шкаф. Рядом с кроваткой застыло кресло-качалка. Уют добавляли бархатные шторы и милая люстра в форме бабочки.

Наташа не смогла скрыть улыбку. Прошла и опустилась в кресло. Оттолкнулась ногой, заставив его медленно покачиваться. Девушку окутывало долгожданное спокойствие. Тогда она подумала, что эта комната могла бы стать для нее убежищем.

Ульяна пригрелась в материнских руках. Посоловелые глазки закрылись. Наташа откинула голову на спинку кресла, стараясь насладиться безмятежным моментом.

Вдруг в кармане ее джинсов завибрировал сотовый. Девушка достала телефон. Приняв вызов, прошептала:

— Привет, Крис.

— Привет, Ната! — воскликнула та в ответ. — Что происходит? Ты во всех городских пабликах!

Ульяна беспокойно заворочалась.

— Ч-ч-ч, — тянула Наташа, успокаивая дочь. Она поднялась и стала ходить по комнате, покачивая малышку.

— Ой, прости, — опомнилась Кристина, понизив тон. — Разбудила Улю? Надеюсь, ты можешь говорить?

— Да. Но давай потише, — попросила Наташа.

— Хорошо. Я еле дождалась возможности тебе позвонить. — Кристина говорила шепотом, но с интонацией, выдающей ее нетерпеливое предвкушение. Подруга глубоко вдохнула и, четко разделяя слова, выдала: — Что? У тебя? С Бестужевым?

Вопрос застал Наташу врасплох. "Знать бы еще, что там в этих пабликах..." — встревожено подумала она.

— Все так закрутилось... — ответила неопределенно.

— Закрутилось? — возмущалась Кристина. — Я хочу знать все! Вы встречаетесь? Ты переехала к нему? Это правда?

— Да, правда. Лев помог Ульяне... Мы проводили вместе время... и... влюбились, — залившись краской, соврала Наташа. Девушке казалось, что ее голос так и сквозит фальшью. Но подруга в ответ восторженно пропищала:

— Боже! Ната! Я так рада за вас! Это что-то... это просто... — Кристина не могла подобрать слов.

— Невероятно, — помогла ей Наташа, а про себя хмуро добавила: "Невероятно иллюзорно".

— Здорово и так неожиданно! — подхватила подруга. — Это точно судьба, — мечтательно вздохнула она.

Наташа, как могла, разделяла энтузиазм Кристины. Слушала хвалебные речи в адрес Бестужева, искренне соглашаясь с ними. Но вынужденная ложь была той самой ложкой дегтя в бочке с медом, и она все равно чувствовала себя обманщицей.