Отключаюсь, больше не слушая. Как собираюсь, заикаясь, объясняю Марине Эдуардовне, почему мне надо срочно уйти, даже не помню.

Лечу домой. Кажется, что это какой-то ужасный, дурной сон. Не может этого быть на самом деле. Моя психика отказывается это понимать и принимать.

Через двадцать минут уже подбегаю к дому. Неприятный запах гари стоит на весь двор. Соседи смотрят на меня с сожалением, а я лечу к подъезду, возле которого и сталкиваюсь с тетей Машей.

Она говорит и говорит, всхлипывает, а у меня в ушах шумит. Всё, как в тумане.

В следующий момент уже прихожу в себя в квартире тети Маши. Меня всю колотит. Поверить не могу в то, что случилось.

- Как ты, деточка? – обеспокоено смотрит на меня тетя Маша, протягивая стакан с водой.

А я с ума готова сойти, так плохо.

Мама напилась с дядей Жорой. Данька в это время спал. Потом и они отключились. Дядя Жора – с сигаретой.

Боже… Какой кошмар!

Данька сделал всё, как я ему говорила – побежал к тете Маше, вот только ее не было дома. Он побежал из подъезда и столкнулся с соседкой с первого этажа, с Галиной Петровной. В слезах рассказал, что квартира горит. Она всех и вызвала. И опеку тоже.

Мать и дядю Жору вытянули. Они очнулись всё еще пьяные.

Даньку забрали при ней, сказав, что она подвергает его жизнь и здоровье опасности. А Галина Петровна в красках расписала прошлые ситуации.

Закрываю лицо руками и просто рыдаю.

Что теперь делать? Куда идти? Вернут ли мне Даню? Как быстро? Где он сейчас?

- Златочка… - шепчет тетя Маша, садясь рядом и обнимая меня, - если бы я знала, что такое произойдет, то никуда бы не уехала…

- Вы здесь не при чем, - шепчу сквозь слезы.

Это я виновата. Про маму – молчу. Она уже давно не выполняет функции главной в нашей семье. Раньше это делал папа. А потом – я.

Как только до мамы дошло, что случилось, она сама захотела уехать в наркологический центр. Я с ней даже не встретилась.

Тетя Маша укладывает меня спать у себя, гладит по спине, шепчет, что всё будет хорошо: заберем Данечку, вылечим маму…

А я уже ни во что не верю. Я боролась изо всех сил и не смогла защитить своих родных, особенно Даньку…

14. 14

Злата

Утро очень сложное. Даже просыпаться не хочется. Кажется, что если закрыть глаза и сильно зажмуриться, то весь ужас, который произошел, исчезнет, как страшный сон.

Но ничего не исчезнет. И помочь моему брату, кроме меня, никто не сможет.

Даже не хочу представлять, как ему там страшно и одиноко, среди незнакомых людей, вдали от родных.

Прикрываю глаза и смаргиваю слезы. Я должна быть сильной. Просто не имею права сдаваться и опускать руки.

Тетя Маша пытается заставить меня хоть что-то поесть. Отпиваю чай и съедаю один блинчик, чтобы ее не расстраивать.

Она вызывается сходить со мной в опеку.

- Я им всё объясню, что это ты смотрела за Даней. Это ты кормилица! Я всё им объясню. Может, смягчатся, отдадут нашего мальчика…

Я молчу. Не думаю, что кто-то будет смягчаться. Но очень надеюсь, что получится договориться.

Перед тем, как уходить, иду в нашу квартиру, которая, к слову, не сгорела вся. Сгорела кухня и часть коридора. Данюша спас и себя, и маму с… ее собутыльником, дядей Жорой. Еще, называется, был другом папе.

В квартире стоит ужасный запах гари. Всё в копоти. Кухня без окон, полностью уничтоженная и залитая водой. Иду в свою комнату и ищу в шкафу деньги, которые давал Нагорский. Хочу попытаться договориться. Это ведь возможно?

Но денег не нахожу. В панике вываливаю все содержимое шкафа на пол. Плевать на вещи! Перерываю всё. Нет ни тех денег, которые дал маме Нагорский, ни тех денег, которые я откладывала на лечение матери.