— Без этого никак? — Титов снова проверяет время на циферблате наручных часов. — У меня совещание через час.

— Она сейчас подойдет. Одна минута, — учительница достает мобильный телефон и просит школьного психолога прийти в кабинет первого «Б».

— Олег, если ты спешишь, я могу сама поговорить с психологом. Потом обсудим все, что психолог скажет, — стараюсь сгладить накаляющуюся обстановку.

— Нет, — безапелляционно чеканит Титов, не глядя на меня.

Поджимаю губы. Я ведь стараюсь. Все еще злится. Не хочет меня выслушать, не хочет знать причин моего поступка. Проще ненавидеть меня, чем понять.

Иногда мне жаль, что в моем арсенале нет маховика времени, как у Гермионы Грейнджер, чтобы можно было вернуться в прошлое. Если бы время вернулось вспять, я бы обязательно сделала все возможное, чтобы Олег узнал о сыне еще восемь лет назад.

— Здравствуйте! — В класс входит девушка лет двадцати пяти.

Олег снова закатывает глаза, а значит, серьезно к ее словам он относиться не сможет.

А вот я буду. Я не Олег, мне не важно сколько лет школьному психологу. Я просто хочу услышать мнение специалиста.

Классная руководительница оставляет нас в классе, а сама выходит за дверь.

— Смею предположить, что такое поведение Тимура связано с напряжённой обстановкой дома. Он ведет себя агрессивно, чтобы привлечь ваше внимание, чтобы вы увидели, как ему плохо. Зачастую как бывает: после ссор у родителей не хватает сил ни на игры, ни на разговоры с ребёнком. И в конце концов дети в таких случаях частенько приходят к выводу, что это всё из-за него, что он причина по которой мама и папа не могут жить дружно. Поэтому ещё раз повторюсь: плохое поведение Тимура — следствие проживания в условиях хронического семейного конфликта. И если обстановку внутри семьи не изменить, то в дальнейшем это может привести не только к усугублению поведенческих проблем, но и к психическим расстройствам.

— Вы намекаете на то, что мы делаем из сына психа, потому что иногда с его мамой спорим? — нахмуренные брови, раздутые ноздри и стиснутые челюсти Олега отражают все, что он думает по поводу умозаключений психолога.

Еще одно неправильное, по мнению Титова, слово от молодой девушки и он разразится огнём, как огнедышащий дракон.

— Олег, прекрати, — кладу ладонь на его предплечье.

Я пытаюсь стать неким громоотводом, чтобы школьный психолог не стала жертвой грозного директорского характера Титова.

— Нет. Я не говорю, что ругаться — ненормально. Но иногда семейные конфликты протекают в достаточно резкой форме, с громкими заявлениями родителей в сторону друг друга. И если конфликт не решается быстро, то это всегда отражается, в первую очередь, на ребенке. Я, ни в коем случае, не вмешиваюсь в вашу семью, прошу просто меня услышать. Если между вами возникают спорные ситуации, то помните, чем громче вы их выясняете, тем негативнее это сказывается на вашем сыне.

— Я вас услышал. Ещё какие-то замечания? — Олег снова нетерпеливо косится на часы, хотя и знает, что совещание все равно без него не начнётся.

— Если вы не возражаете, я бы хотела, чтобы Тимур походил ко мне на часовую беседу два–три раза в неделю. Возможно, таким образом удастся лучше понять его состояние и помочь ему справиться с проблемами.

— Мы подумаем об этом. А теперь, извините, но нам с мамой Тимура надо идти. — Олег хватает меня под локоть, я едва успеваю встать на ноги, и тянет нас в сторону двери.

— Да-да, я понимаю. Но прошу, подумайте над моим предложением. — Психолог делает лёгкий кивок головой, соглашаясь с раздраженным родителем. С лёгкой доброжелательной улыбкой провожает ни спины, никак не выдавая своих настоящих реакции на такое поведение Олега. — Всего доброго.