Последний раз он был в Петербурге четыре года назад, на похоронах Кости Мухина. Но тогда было лето.

Сколько в Питере проезд на метро? Да, здесь жетоны. Он уже забыл, как выглядит питерский метрожетон. Очередь в кассу подходит, и, купив сразу четыре – впрок, он их загребает из окошечка вместе со сдачей, в которой преобладают похожие на жетоны десятирублевые монеты. Легко перепутать.

Что и происходит – он перепутал.

Закономерная заминка у турникета. Рука по московской привычке готова прислонить к мишени валидатора (Капитонов знает, как называется эта штука) пластиковую карту-билет, да только нет у него карты в руке, – он опускает жетон, а на самом деле – по несобранности – десятирублевую монету, и не может понять, почему турникет отвечает ему возвратом этого кругляка. Опыт повторяется с тем же результатом. Капитонов дергается и переходит к соседнему турникету и бросает уже другую десятирублевую монету в щель турникета, ждущего законный жетон, – потом озирается по сторонам (здравствуй, город поребриков, парадных и булок в значении белого хлеба!), и глаза его встречаются с глазами полицейского.

Он не ошибся: жест отойти в сторону относится к нему.

Их, собственно, двое. Просят предъявить паспорт.

– Я из Москвы, – говорит Капитонов, невольно обособляясь от остальных пассажиров с южного направления, валом валящих через турникеты и не вызывающих подозрений.

– А почему не на Московский вокзал?

– Потому что на Ладожский.

– Но на Московский удобнее.

– Возможно.

– Москва – столица нашей Родины, – задумчиво сообщает полицейский своему напарнику, раскрыв паспорт на странице с регистрацией места проживания (им обоим, должно быть, скучно). – Цель поездки, если не секрет?

– Конференция, – отвечает Капитонов. – А в чем дело, собственно? Наше государство уже полицейское? Или я что-то не так?

– Вы себя неадекватно ведете. И что же это за конференция? Можете не отвечать.

– Учредительная, – отвечает Капитонов, исключительно потому, что прозвучало «можете не отвечать», и более того – предъявляет приглашение на бумажке, полагая, что это его избавит от прочих объяснений.

– Ух ты! – говорит полицейский. – Знакомая конференция.

– В самом деле? – не верит ему Капитонов. – Вы в курсе?

– Это которую взорвать хотели, – показывает полицейский другому полицейскому капитоновское приглашение.

– В смысле? – не понимает Капитонов.

– И в смысле, и в курсе, – отвечает на все сразу первый, тогда как второй полицейский уставился на приглашение, как на диковинку. – Так вы не слышали в новостях?

– Кто взорвать хотел? – Капитонов совсем сбит с толку.

– Да такие же шутники вроде вас.

– Такие же фокусники, – добавляет второй, и оба они почему-то смеются.

Возвращая бумагу, отпускают, напутствуя – устами первого:

– Берегите себя.

Капитонов возвращается к турникету.

16:58

Сообщенное полицейскими возбуждает в голове Капитонова столь сумбурные мысли, что, правильнее сказать, Капитонов не думает. А когда не думает Капитонов, у него думается само – не по делу, без пользы, для него самого незаметно. Глубина, на какую погружает его эскалатор, это синус тридцати на длину эскалатора, то есть длина пополам, о чем и думать не надо: понятно и так. Взгляд привычно цепляет во встречном восходящем потоке лица, ну если не точно красавиц, то хотя бы претенденток на звание мисс эскалатора. Сами подсчитываются – ряд за рядом – светильники. По мере спуска: 21. Итого, с учетом расстояния между ними и тридцатиградусного наклона – глубина, получается, 50 метров с хвостиком.

Но это все – просто так – между прочим. Мисс эскалатора он назначил первую, с буйно-рыжими волосами, вьющимися из-под меховой шапки. В остальном встречный эскалатор не радовал глаз.