– Нет. Разве мы условились? Значит, я была пьяна до бесчувствия.

– Вы были совсем пьяная, дорогая, – сказал граф.

– Да. Граф был ужасно мил.

– Консьержка теперь в восторге от вас.

– Ну еще бы. Я дала ей двести франков.

– Какая глупость!

– Не свои, его, – сказала она, кивая на графа.

– Я решил, что нужно дать ей что-нибудь за беспокойство вчера ночью. Было очень поздно.

– Он изумителен, – сказала Брет. – Он всегда помнит все, что было.

– Как и вы, дорогая.

– Фантазируете, – сказала Брет. – И кому это нужно? Послушайте, Джейк, вы дадите нам сегодня выпить?

– Доставайте, а я пока оденусь. Вы ведь знаете, где что найти.

– Как будто знаю.

Пока я одевался, я слышал, как Брет ставит на стол сифон и стаканы, а потом я услышал их голоса. Я одевался медленно, сидя на кровати. Я чувствовал себя усталым, и на душе было скверно. Брет вошла в комнату со стаканом в руке и села на кровать.

– Что с тобой, милый? Не в духе?

Она поцеловала меня в лоб.

– Ах, Брет, я так тебя люблю.

– Милый, – сказала она. Потом: – Хочешь, чтоб я отправила его?

– Нет. Он славный.

– Я пойду отправлю его.

– Нет, не надо.

– Да, да, я отправлю его.

– Нельзя же так вдруг.

– Нельзя, по-твоему? Посиди здесь. Он без ума от меня, поверь мне.

Она вышла из комнаты. Я лег ничком на кровать. Мне было очень тяжело. Я слышал, как они разговаривали, но не прислушивался. Брет вошла и села на кровать.

– Милый мой, бедненький! – Она погладила меня по голове.

– Что ты ему сказала? – Я лежал, отвернувшись. Я не хотел видеть ее.

– Послала его за шампанским. Он любит покупать шампанское. – Потом, немного погодя: – Тебе лучше, милый? Легче голове?

– Легче.

– Лежи спокойно. Он поехал на другой конец города.

– Нельзя ли нам жить вместе, Брет? Нельзя ли нам просто жить вместе?

– Не думаю. Я бы изменяла тебе направо и налево. Ты бы этого не вынес.

– Сейчас выношу ведь.

– Это другое дело. В этом я виновата, Джейк. Уж такая я уродилась.

– Нельзя ли нам уехать на время из города?

– Это ни к чему не приведет. Поедем, если хочешь. Но я не смогу спокойно жить за городом. Даже с любимым.

– Знаю.

– Это ужасно. Я думаю, можно не говорить тебе, что я тебя люблю.

– Что я тебя люблю, ты знаешь.

– Давай помолчим. Все слова впустую. Я уезжаю от тебя, да и Майкл возвращается.

– Почему ты уезжаешь?

– Так лучше для тебя. И лучше для меня.

– Когда ты едешь?

– Как можно скорее.

– Куда?

– В Сан-Себастьян.

– Нельзя ли нам поехать вместе?

– Нет. Это было бы уже совсем дико, после того как мы только что все обсудили.

– Мы ни до чего не договорились.

– Ах, ты же знаешь не хуже меня. Не упрямься, милый.

– Ну конечно, – сказал я. – Я знаю, что ты права. Просто я раскис, а когда я раскисаю, я говорю глупости.

Я сел, нагнулся, нашел свои ботинки возле кровати и надел их. Потом встал.

– Не надо так глядеть, милый.

– А как ты хочешь, чтобы я глядел?

– Ах, не ломайся. Я завтра уезжаю.

– Завтра?

– Да. Разве я не говорила? Завтра.

– Тогда пойдем выпьем. Граф сейчас вернется.

– Да, пора бы ему вернуться. Ты знаешь, замечательно, как он покупает шампанское. Для него это страшно важно.

Мы пошли в столовую. Я взял бутылку коньяка и налил Брет и себе. У дверей зазвонил колокольчик. Я пошел отворять – вернулся граф. За его спиной стоял шофер с корзиной шампанского.

– Куда поставить, сэр? – спросил граф.

– На кухню, – ответила Брет.

– Поставьте туда, Анри, – показал рукой граф. – Теперь ступайте вниз и принесите лед. – Пока корзину водворяли на место, граф стоял в дверях кухни. – Надеюсь, вино вам понравится, – сказал он. – Я знаю, что сейчас у нас в Америке редко приходится отведать хорошего вина, и не считаю себя знатоком. Но это я взял у приятеля, который занимается виноделием.