— Это исключено, мистер Хант, — усмехается она, отклоняясь к спинке стула.

— Непрофессионально? — забираю дорогую ручку из тонких пальцев, не сводя с неё глаз. — Или вы замужем?

— Мистер Хант, вы пришли говорить не обо мне.

— Да, но я как раз о себе. О том, что у меня есть принципы, — задумчиво почёсываю голову тяжёлой золочёной ручкой. — Я не сплю с замужними женщинами.

— Хотите поговорить об этом? — опирается она локтями в стол, подаваясь вперёд. Голова закидывается выше. Как опытный мозгоправ, она пытается одержать верх в молчаливой схватке, но её грудь взволнованно приподнимается из выреза, и мой бесстыжий взгляд устремляется туда.

— Нет, потому что правда в том, — якобы кладу на стол ручку, но склоняясь к её уху, скольжу щекой по щеке. Ловлю ровное дыхание… но недолго. Она вдыхает всего лишь хороший парфюм, но чувствует не запах. Раз. Два. Три… Короткий резкий вздох. Совсем слабенькая. — Правда в том, что вы соврёте.

— Мистер Хант, — она сглатывает. Отстраняюсь. О, эта вздымающаяся грудь! Эти расширенные зрачки! Как знакомо. Как скучно. — Я… не замужем.

— Насколько я понимаю, — озабоченно изучаю часы на своём запястье, — моё время закончилось. Вас ждут другие клиенты. Но если решите назначить встречу за пределами этого кабинета, кто знает, возможно, я не буду против.

Но надо бы не намекать на встречу, которая не состоится, а сразу показательно разложить докторшу прямо на столе. Или на скрипучей кушетке. Сейчас, когда она не понимает, что с ней происходит, но хочет меня так, что нетерпеливо ёрзает на стуле. Когда соврала, хоть я знаю, что она третий год замужем. Когда готова наплевать на запрет отношений с клиентом. Но это так просто, что тупо лень.

Лень рушить самоуверенной дамочке карьеру. Лень доказывать, что, когда я говорил «безграничная власть над женщиной», именно это имел в виду. Не хочу отправлять в преисподнюю три счастливых года её брака ради случайного перепиха. Разбираться с мужем, которому она обязательно сознается, когда придёт в себя. Не буду оставлять её с липким, мучительным чувством вины, что накроет, когда пройдёт феромоновое похмелье.

Я решительно делаю шаг к двери.

— Мистер Хант! — подскакивает она.

— Эйвер, — оборачиваюсь, когда она догоняет. — Зовите меня Эйвер, Лили.

Вот чёрт! Тонкие руки обхватывают шею. А блондиночка настойчивая. Льнёт, словно к стеклу мокрый лист. Такая нежная, хрупкая, дрожащая. Соблазнительная, чего уж. Только совсем без иммунитета.

— Эйвер, я освобожу следующий час для вас.

— Простите, Лили, — уже только тем, что прижимаю её к себе, совершаю преступление — она сильнее пропитывается проклятым тяжёлым феромоном, которому не в состоянии сопротивляться. — Мне не нужна ещё одна женщина. Мне нужен психолог. И я надеялся, что наконец его нашёл.

— Вы не назвали проблему, с которой пришли, — безвольно откидывает она голову, обнажая тонкую шею.

— Назвал.

Твою же мать! В конце концов, я мужик и тоже на неё реагирую. Если поцелую, пути назад не будет. Но я этого не сделаю. Могу себя контролировать. А ещё, как уже сказал: у меня принципы.

— Назвал, — заглядываю в глаза, затуманенные чувственной поволокой. — Вы невнимательно слушали. Моя проблема — уникальный феромон. Он вырабатывается кожей, выделяется потовыми железами, концентрируется в слюне. Как думаете, сколько женщин устояло против его убедительной биохимической сути?

— Ни одной? — стонет Лили Гринн, прижимаясь к моему бедру.

Проклятье! Да у неё просто крышу рвёт. Так и знал, что зря потел на той кушетке.

— Лили, — мягко отстраняюсь, выставляя руки вперёд. — Вы очень привлекательная девушка. Но я, правда, придерживаюсь определённых правил. И сейчас уйду. Действительно надо идти. А вы примете горячий душ и забудете всё, что сейчас испытываете. А ещё будете благодарны, что я не воспользовался вашей слабостью.