Если честно, мне до сих пор не верилось, что всё это не сон. Слишком резко изменились планы, приоритеты, окружение, локации. Я давно должна была завершить доклад, выслушать оппонентов, подписать кое-какие бумаги и вернуться домой, где в этот час уже спала бы сладким сном в родной кроватке. И не змеилась бы по стене моей прихожей трещинка в штукатурке, и не разрывалось бы всё внутри от противоречивых мыслей и желаний.

— Олеся Станиславовна Медник, так понимаю? — обратился ко мне сидящий возле импровизированного стола мужчина в камуфляже. — Майор Дмитрий Бодров, — представился он. — Заместитель подполковника Жарковского.

Жарковского… А ведь я когда-то наивно примеряла на себя его фамилию. Олеся Жарковская. Звучит! Подпись помню даже придумала. И имена детям выбирала, чтобы звучали красиво с этой фамилией и отчеством Юрьевич или Юрьевна.

Ай! Что теперь вспоминать?

И надо же, он уже подполковник? Шустро как-то взлетел. Или это нормально за четыре года? Может, за какие-то заслуги звания дают? Я в этом не разбираюсь от слова “совсем”. В бытность нашей совместной жизни, он был старшим лейтенантом. А теперь мальчик вырос. Взгляд невольно метнулся к некогда родному лицу. И повзрослел, — констатировала, заметив сосредоточенный взгляд направленный в какие-то бумаги, сеточку мелких морщин вокруг глаз.

Как он провел эти четыре года? Где побывал? Что повидал? С кем?

Важно ли это теперь? Не со мною, и всё.

— Можно без званий, я гражданская и в этих вопросах не сильна, — отозвалась я, словно отгораживаясь этими словами от общего прошлого с тогда ещё не подполковником Жарковским.

— Мне поручено ознакомить вас с положением дел, и сопровождать во время первого вылета, — кивнув, продолжил майор.

— Вылета? — насторожилась.

Да я от прилёта ещё в себя не пришла!

— Время дорого, — поднял взгляд от бумаг Юрий. — Олеся, ты же всегда любила сразу браться за дело, не оттягивая.

Собравшиеся окинули нашу пару красноречивыми взглядами. Ещё бы, теперь я в их глазах привилегированная цыпочка, хорошо знакомая здешнему командующему, а возможно и кровать тому согревающая. Не думаю, что тут много женщин, то-то взгляды у некоторых вмиг маслянистые стали. Только Максим Кобелев, роль которого в этом деле я как-то упустила, оценивающе посмотрел на меня, словно прикидывая какую пользу из открывшейся информации можно извлечь.

Хорошо, что я свою таблеточку снижающую либидо выпить успела. Гормоны не так сильно бушуют, и в руках себя держать удается. Но всё равно такое количество самцов вокруг на нервы действует, благо хоть не так сильно, как могло бы, а то…

Бог мой, один вон аж заулыбался, и… Подмигивает?!

Ууууу. Кобели! Ну вот до этого ли сейчас?

— Именно поэтому я выпросил к нам твою кандидатуру, — усиленно демонстрируя свойское отношение, продолжал Юрий.

Нееет, это же какой талант иметь надо, чтобы довести до белого каления  с полоборота, а? Миг назад я гордилась своим спокойствием, а сейчас, всё внутри аж закипело.

Вот оно что? Значит, это его надо поблагодарить за эти увлекательные аттракционы на деревьях? Всю жизнь мечтала пожить в подвесном палаточном лагере! И ведь вспомнил же, а? Не про лагерь, конечно, а вообще о моём существовании, и про мою специальность. Вроде и ушёл, а как герпетолог понадобился, так сразу же…

Но Юрий, так же как и большинство, запамятовал, что у меня узкая специализация, что я всего пару лет проработала на общем направлении, и уже идёт шестой год, как я — батрахолог! Шесть! Два из которых мы жили бок о бок. Я делилась с этим человеком всеми тревогами и переживаниями. Он знал, что я грезила о том дне, когда смогу избавиться от общепрофильной работы, что мечтала посвятить жизнь батрахологии. Да мы в конце концов отмечали в ресторане моё назначение! И он не помнит?