Рассмотрим основные причины, которые побуждают людей ранее «оболваненных» выходить из «проекта» с развесистым, «как клюква», названием Религиозная организация «Евангелическо-лютеранская церковь Ингрии на территории России». Вот эти причины.

а) Культурные. Русские люди тяготеют к православной культуре и на определенном этапе перестают себя культурно соотносить с лютеранством.

б) Эстетические. Стиль лютеранства в России – навязчивый китч, безвкусный, крикливый и назойливый. Таковы их гимны, витражи, живопись. Все это отчетливо видно со стороны. «Внутри» проекта сознание простого, не статусного участника замутнено, как в любой другой секте.

в) Литургические. Относительно низкий уровень проповеди, малочисленные службы, тоскливый чин. Только сейчас, спустя скоро 30 лет создается сборник гимнов непосредственно от церкви Ингрии. До это пользовались кем-то ранее созданным, переведенным, заимствованным. Низкий уровень проповеди можно прокомментировать следующим образом: 2–3 пастора из 40, с которыми мне так или иначе удавалось разговаривать и общаться хотя бы незначительное время (в том числе слушать их проповеди), действительно имеют некоторое призвание к составлению проповедей, цепляющих прихожан, заставляющих задуматься. Остальные – средний уровень, не более, чем формальный подход к сей важнейшей в литургической практике задаче. И это еще один камень в основание вывода о превалирующем непрофессионализме. А откуда профессионализм возьмется?

Пусть это будет авторское убеждение, но я действительно так думаю – ибо прошел практику в ЕЛЦИ. Я все это видел, и несу здесь ответственность за каждое слово. Это действительно пока непрофессиональный проект. Там все учатся на прихожанах – и пасторат в том числе. Такой вот рост церкви, в смысле продолжающееся образование. Может быть это и не критично (для кого – как, снова вернемся к тезису «оценка зависит от установки», ибо нам надо не клеймить, а размышлять), но надо прямо говорить об этом, не скрывая, не вешать на уши людям «сложные щи» и надувать щеки, а так и говорить – «мы учимся», и когда-нибудь, возможно, научимся, ибо нет предела совершенству. Так было бы честно. И такой подход снял бы многие «албанские» вопросы.

Следующий немаловажный пункт:

г) Невостребованность интеллекта со стороны руководства – нужны не «образованные», но «смиренные» – т. е. послушные. С этой позиции руководители проекта «ЕЛЦИ» сами себя ограничивают по существу и замыкают «круг». Отсюда вытекает и следствие – в частности пункт «В» – см. выше. Круг замкнулся. Но хотят ли они это увидеть. Наверное, увидеть это опять же можно только со стороны – вне проекта. Но к обоснованной корректной и разумной критике здесь не прислушиваются, ибо незачем.

д) Бесперспективность и разочарование в реформации вообще. Обоснованность этого пункта хорошо видна в историческом лонгитюде. Достаточно сделать экскурс в историю реформации, и мы увидим, как теряет приверженцев эта консистория в динамике веков и, особенно, последних десятилетий. Не хочется показаться невежливым, но ради фактов необходимо сказать: так проявляет себя только деградирующее учение. В принципе этот пункт также связан, пусть и косвенно, с позицией, раскрытой выше, в причинах и следствиях пункта «Г». Если серьезно рассмотреть эту гипотезу, то окажется, что следствия в конкретной ситуации закономерны вполне.

Почему бы образованному и ищущему контенту, гражданам не задуматься над вопросами – чего деятелям из ЕЛЦИ (и некоторых других деноминаций в «русском лютеранстве») удалось достичь в России после начала перестройки, когда был провозглашен путь на свободу в выборе пути? Где сотни тысяч прихожан и тысячи новых церквей (храмов)? Их нет.