– Гиммлер прав. Яд, генерал Бургдорф, только яд. Ну а затем последуют медицинское заключение, некролог и пышные, достойные фельдмаршала Роммеля, похороны. Кстати, всё это будет происходить под вашим общим руководством, рейхсфюрер СС.

– Я прослежу, мой фюрер, – кротко согласился Гиммлер. – Кстати, могу посоветовать вам, генерал, одного из членов офицерского Суда чести. Это генерал-майор Эрнст Майзель. Человек он нерешительный, но сведущий в юридических тонкостях, что в данном случае немаловажно. Если вам понадобится еще кто-либо из членов Суда чести, обратитесь в штаб вермахта, там подскажут, кого лучше всего прихватить с собой. Но понятно, что в штабе не должны знать, для чего вам понадобился этот член Суда чести. В данном случае можете сослаться на мой приказ.

– Последую вашему совету, господин рейхсфюрер СС.

С очередного восхождения на Гору Крестоносца фельдмаршал вернулся как раз в те минуты, когда в его домашнем кабинете прозвучал телефонный звонок.

– Сейчас я свяжу вас с полковником Румке, – безинтонационно молвил чей-то безразличный голос, не поинтересовавшись, действительно ли у аппарата фельдмаршал Роммель и желает ли он выслушивать неизвестного ему полковника.

– Это еще кто такой? – горделиво возмутился «герой Африки», как именовали фельдмаршала местные газеты.

Однако адъютанту, или кем он там, в самом деле, являлся, похоже, некогда было вступать с ним в какие бы то ни было объяснения.

– Господин фельдмаршал? – послышался уже другой голос, менее уверенный и подчеркнуто вежливый.

– Что произошло? Кто вы такой? – вернулась к Роммелю та, каждому офицеру Африканского корпуса известная, манера общения, при которой всяк объяснявшийся с ним с первых же слов начинал ощущать себя виновным и бессловесным.

– Полковник Румке, – объявил собеседник тоном чиновника по делам сиротских приютов. – Начальник штаба Четвертой армии группы армий «В».

– Ах, это вы Румке?! Хотите сказать, что вас уже назначили начальником штаба армии?

– Вы не знали об этом? Странно. Моё назначение последовало сразу же после ареста генерал-майора фон Летцена, – всё с той же обескураживающей вежливостью объяснил Румке.

Фельдмаршал помнил его еще по тем временам, когда в чине подполковника он командовал одним из батальонов, входящих в состав парижского гарнизона. Судя по отзывам, офицером он был исполнительным, но слишком уж безынициативным. Как при такой аттестации он сумел столь решительно продвинуться по служебной лестнице, оставалось загадкой.

– Значит, и фон Летцен тоже арестован? – едва сумел выдержать привычный командный тон Роммель. – Это выходит за всякие рамки приличия.

– Как и генерал-майор Гофман, – добавил Румке, – полковники Зендирген и фон Нейзекер, а также многие другие.

– В ваших устах, полковник, этот перечень звучит так, словно эти люди пали в бою.

– Если бы в бою, мы с вами могли бы вздохнуть с облегчением. Все-таки по-солдатски.

– Что же у вас там происходит, черт бы вас всех побрал? – неожиданно для самого себя сник бравый командующий.

– То же самое, что и в вашем штабе, господин фельдмаршал, – беспристрастно как-то напомнил ему Румке.

– Вы так считаете?

– Если бы вы сумели связаться с новым начальником штаба, то не удивлялись бы.

– Так вы позвонили только для того, чтобы сообщить, что происходит в моем бывшем штабе?

– Собственно, я по ещё более скорбному поводу, господин фельдмаршал. Мой земляк, известный вам подполковник Крон, просил в случае непредвиденных обстоятельств обязательно связаться с вами и сообщить о том, что с ним произошло.