– Он и не будет подчиняться ему настолько, насколько это предписывается остальным вашим инструкторам. Мало того, довольно часто ему придется отсутствовать, поскольку в любую минуту может понадобиться мне для выполнения особо важных заданий. Замечу, что теперь он входит в возглавляемую мною группу личных агентов фюрера по выполнению особо важных заданий. А дабы вас, Зонбах, не смущал его высокий чин, я позабочусь, чтобы сорок пятый год вы встретили штурмбаннфюрером – в чине, который отныне для германских диверсантов будет считаться фельдмаршальским, – мрачновато пошутил Скорцени. Сам-то он хорошо помнил о том, сколько раз его майорский чин[4], при столь высокой должности, становился не только основанием для скрытого подтрунивания недоброжелателей, но и причиной всяческих недоразумений.

– Во всяком случае, будем надеяться, что мы с вами всё же умудримся встретить этот самый роковой сорок пятый год, – в тон ему ответил Зонбах. – А то ведь посчастливится это далеко не каждому.

– Кстати, прежде чем отправиться в ваше заведение, Курбатов проинспектирует одну унтер-офицерскую школу в Баварии. Среди прочего во время знакомства с этой школой он будет присматриваться к будущим артиллерийским унтер-офицерам, а вдруг среди них найдется несколько людей, которые подошли бы нам с вами, Зонбах?

Начальник школы намеревался что-то ответить, но в это время из-за поворота тропинки появился мотоциклист.

– Если я не ошибаюсь, штурмбаннфюрер Скорцени – это вы?! – неокрепшим голоском прокричал совершенно юный унтершарфюрер СС, чинно восседавший за рулём.

– Похоже на то.

– Мне приказано передать, что позвонили из штаба дуче. Господин Муссолини готов принять вас в течение ближайшего часа. Если у вас нет машины, можете сесть в коляску…

– У штурмбаннфюрера есть машина, – буквально прорычал Зонбах, поражённый беспардонностью этого унтер-офицера СС. – Кстати, Муссолини мог бы прислать одну из своих машин.

– Так и передам ему, – ничуть не смутился гонец.

– Как-никак речь идет о приезде его спасителя. Который когда-то вырвал его из висельничной петли, – не унимался Зонбах, будто и в самом деле рассчитывал на то, что сейчас шарфюрер всыплет этому зазнавшемуся итальяшке.

– О, так это вы, господин штурмбаннфюрер, похитили тогда этого макаронного дуче из горного отеля «Кампо Императоре»? – без какого-либо восторга в глазах «признал» Скорцени юный мотоциклист.

– Плохо же вы знаете героев нации! – тотчас же пристыдил его Зонбах, однако мотоциклист попросту не обращал на него внимания.

– Так это действительно вы?

– Вам придется смириться с этим, унтершарфюрер.

– Лучше бы он, конечно, там и остался, – поражал гонец Зонбаха своей наивной беспечностью, – но следует признать, что провернули вы эту операцию довольно лихо.

– До чего же беспардонной стала нынешняя СС‑ молодежь! – незло возмутился Скорцени. – Не находите, гауптштурмфюрер СС?

– Господин оберштурмбаннфюрер, нападение группы диверсантов отбито, – появился за спиной фон Шмидта начальник школы гауптман Сольнис. – Нападавшие оттеснены и развеяны.

– Это куда же они «оттеснены» и по каким таким полям сражений «развеяны»?! – язвительно поинтересовался фон Шмидт, благоразумно отступая от окна.

Именно успокоительный доклад гауптмана заставил его предположить, что первая атака могла быть всего лишь разведкой боем. А что, обычное фронтовое дело: выяснить численность охраны, определить огневые точки, телами разведчиков «вспахать» подходы к школе и мертвые зоны.

– Туда… оттеснены, – неопределенно махнул рукой Сольнис, не воспринимая сарказма фон Шмидта. – Выбиты с Артиллерийского холма и оттеснены за ограду, на юго-восток от школы.