Поняв намерения скафандра и удовлетворившись тем, что столкновение с чем бы то ни было исключено, я уговорил скафандр дать мне визуальное представление работы его датчиков в активном и пассивном режиме. В поле зрения появился лиловый узор, испещренный быстро меняющимися значениями относительного расстояния и скорости. Пространство, имевшее, как я теперь понял, сотни метров в поперечнике, окружали неровные стены. Все-таки это оказалась пещера, с глубиной больше чем ширина, с отвесными круглыми противоположными стенами, напоминавшая цилиндр. Большая часть трехмерной контурной карты была составлена по показаниям радаров и лазеров, но на ней также имелись несколько бледных светящихся полос, вероятно соответствовавших тем слабым вспышкам, которые я видел изнутри «Косы».

Только теперь мне стало ясно, что эти полосы – на самом деле свет, проникающий в пещеру снаружи.

Скафандр нес меня к стене пещеры, направляясь ко впадине или разрыву в поверхности стены. Мне снова показалось, будто мы летим слишком быстро, но скафандр держал ситуацию под контролем. Где-то в области груди заработали маневровые двигатели, быстро уменьшив нашу скорость. Когда стена приблизилась и изображение стало четче, я вдруг понял: то, что я принял за естественное образование, таковым не является.

Я увидел соединенные друг с другом панели, торчащие модули, переплетение труб и проводов, рычаги управления и похожие на клешни захваты – но, несмотря на гигантский масштаб, все это казалось собранным из случайных частей, будто у каждого из последующих хозяев имелись свои идеи по поводу ремонта и усовершенствования. Помещение также несло на себе отпечаток плавящей чумы – именно потому я столь легко принял ее за имеющую естественное происхождение. Почти по каждой поверхности расползлись волокнистые ветвящиеся нити, размягчавшие и разъедавшие все, к чему прикасались. Чем-то это походило на опутанные бледными червеобразными лианами галереи заброшенной церкви, постепенно превращающейся в руины.

Присутствие чумы пробудило былые страхи, не успевшие притупиться за тридцать лет в Солнечном Доле. Однако здесь процесс распада, похоже, прекратился; чума успела пустить ростки, но будто споткнулась, оставив узнаваемым изначальный вид помещения и не проникнув в его глубину. Возможно, где-то еще сохранились активные споры, но, если я хочу найти Сидру, вряд ли стоит придавать этому значение. Ведь она уже прошла этим путем; наверняка она прекрасно знает, на что способен ее скафандр.

Ширины пролома в стене как раз хватало, чтобы я мог через него пробраться. Скафандр развернулся, меняя ориентацию. Пролом находился на месте уничтоженной двери, которая вела, как мне сперва показалось, в коридор, направленный вдоль длинной оси цилиндра. Однако для коридора помещение выглядело чересчур широким; и хотя здесь поработала чума, можно было различить рельсы, расположенные на стенах с интервалом в девяносто градусов. Они были разорваны и изогнуты, но я понял их предназначение: это направляющие для какого-то транспортного средства. Может, поезда, а может, лифта.

– Превышен минимальный порог опасности. Прошу подтвердить дальнейшее исполнение текущей инструкции.

– Подтверждаю, – с легкой тревогой ответил я.

Все еще невесомый, скафандр поплыл по шахте с рельсами. В ограниченном пространстве он двигался чуть быстрее пешехода, то и дело огибая какой-нибудь выступ или завал. Ничто опасное по этим разрушенным рельсам перемещаться не могло, но это понимала лишь здравомыслящая часть моего разума. Чтобы не вставали волосы на затылке, мне приходилось время от времени поглядывать на дисплей заднего вида.