– Их уже четверо, – с самой любезной улыбкой заверил посол.

– Но ты все же определись. Пистолет-то у нас один, – едва не рассмеявшись, погрозил пальцем Марио. – Послушай, Франсуа, а чего это братья-иезуиты так набросились на эту прелестную веселую вдову? Ну скачет она по постелям мужиков, так и пусть скачет. Или братьев так задевает ее грехопадение?

– Братьев задевает ее дурное отношение к иноземцам.

– Они считают, что коль скоро дошло до грехопадения, то это неизменно должны быть европейцы? – явно веселясь, заметил Марио.

– Очень смешно, – хмыкнул посол, а потом продолжил, сменив тон: – Нам удалось подвести к царевичу Николаю полковника де Вержи.

– Это тот весельчак-француз, что по полгода командует полком, а вторую половину кутит в свое удовольствие?

– Именно он. Они сошлись на охоте. Царевич все время заглядывает ему в рот и слушает его рассказы о Европе, Новом Свете и многом другом. Мальчишке только пятнадцать, и если приложить должные усилия, из него еще можно слепить нечто удобоваримое для Польши и нашей католической церкви. Но великая княгиня со своим неприятием иноземцев может помешать этой зарождающейся дружбе. В глазах Николая эта женщина имеет несомненный авторитет.

– Цесаревич настолько безвольная личность? – баюкая раненую руку, с долей презрения поинтересовался итальянец.

– Эта безвольная личность грозит превратиться в весьма своенравного, целеустремленного и волевого государя, способного скрутить Московию в бараний рог.

– И чем может быть выгоден такой правитель? Эдак, глядишь, он полезет своим бородатым рылом в европейские дела, – заметил Марио.

– Не полезет, – покачал головой Франсуа. – Если направить его энергию в нужное русло. Работы для его деятельной натуры найдется более чем достаточно. Король Ян хочет подружиться с Николаем и заключить союз с Москвой на вечные времена. А заодно заручиться поддержкой московского царя в борьбе с турками и шведами. Правда, для этого Московии придется сначала в очередной раз покорить Новгород.

– А разве Речь Посполитая уже не претендует на новгородские земли?

– После того как у нее под боком вызрел такой соперник, как Швеция, а на юге все больше донимает Турция? Королю сейчас впору думать не о расширении границ, а об удержании прежних. И тут совсем не помешает друг, готовый пролить на алтарь их дружбы жертвенную кровь своих подданных. Так что моему королю именно такой московский царь и нужен.

– А если и он в свою очередь решит откусить кусок от Речи Посполитой? Ведь было уже, и не так давно.

– Вот поэтому и следует вложить в голову наследника нужные мысли и великие устремления, дабы это пошло на пользу моему королю, а не во вред.

– То есть де Вержи также сотрудничает с иезуитами?

– Ни в коей мере, – возразил посол. – Гастон искренне рад дружбе с цесаревичем, и все его устремления теперь прочно связаны с Московией. Он приехал сюда, памятуя о щедрости русских царей, чтобы заработать и вернуться в Европу. Но если ему удастся стать настоящим другом царя… К чему возвращаться домой, чтобы быть одним из многих, если здесь можно стать если не первым, то уж точно вторым. Так что он верен царевичу. И будет верен до конца, дорожа его дружбой.

– Ничего не понимаю. Но как же тогда?.. – Марио сделал неопределенный жест.

– Мы используем его втемную, – легонько пожав плечами, ответил посол. – Нужно только вложить в голову де Вержи правильные мысли. И это не так чтобы трудно. Веря же в свою правоту, он заставит поверить и царевича. Вот и все.

– И какой тут интерес у иезуитов?