Мы молча доехали до студии, где проходили занятия, и я начала собираться, чтобы выйти.

— Твоего тренера зовут Алексей? — вдруг спросил Ираклий.

— Да. Вы знакомы? — удивилась я.

— Да, мы соседи. Передавай ему привет.

— Встретишь его на улице, тогда и поздороваешься, — натянуто улыбнулась я. — Незачем ему знать, что мы с тобой знакомы.

— Стыдишься знакомства со мной? — рассмеялся он, видимо не ожидая такого ответа.

— Оставлю тебя без ответа, — улыбнулась еще шире и вышла из машины. — Спасибо, что довёз.

Мы попрощались с ним, и я быстро скрылась из виду. Занятия проходили несколько часов, после чего тренер развёз нас по домам.

Мне очень не хотелось встречаться с мамой, и я надеялась тихо войти в дом и пройти в комнату. Но мы столкнулись с ней в коридоре. Она с кем-то очень эмоционально говорила по телефону, кричала и была в ярости. Я испугалась и хотела выйти на улицу, не желая попасть под горячую руку. Но было поздно, её взгляд зацепился за меня, и она сбросила вызов.

— Вернулась?! — спросила она с отвращением, схватила со стула почтовый пакет и швырнула в меня. — Тебе тут посылка пришла! Дрянь малолетняя, за моей спиной общаешься с ним, да?

Я не понимала, о чём и о ком она говорит. Подняла пакет с пола и увидела, что посылку отправил папа. Мне стало дурно. Я понимала, что это всё выльется в ужасный скандал и хотела поскорее объясниться перед ней. Но не успела и рта открыть, как она набросилась на меня с криками и начала бить. Я старалась защититься, прикрывая лицо руками и пытаясь донести, что не общаюсь с ним. Но она не слышала. Как обезумевшая верещала. Называла мразью, предательницей и сукой. Слов было больше. Когда дело касалось оскорблений, моей маме не было равных. Она осыпала ими с особым красноречием, не щадя ничьи уши и сердца.

Последней точкой моего терпения стала лампа, которую она бросила в меня. Она разбилась и рассекла мне ногу. Я с диким ужасом выбежала из дома в ночи и ещё минуты три бежала без оглядки. Я плакала и не могла успокоиться. Я не знала, куда идти, где спрятаться и переночевать. Мне было страшно и очень больно. Физически и ещё больнее — морально.

Я не хотела ехать к бабушке и расстраивать её. А тренеру и другим знакомым мне было стыдно звонить. Я думала постучаться к соседям, но на часах была полночь.

Нога кровоточила и болела всё сильнее. Я сняла с себя лёгкий кардиган и завязала им ногу. Ещё минут тридцать я выжидала у нас на улице, что в каком-нибудь из соседских домов загорится свет. Но ничего не менялось. И я боялась, что скоро мама выйдет меня искать, и мне ещё достанется за то, что убежала. Поэтому, я взяла телефон в руки и набрала единственному человеку, кто мог бы сейчас что-то сделать — Ираклию. Я не испытывала перед ним никакого стыда, наоборот, мне уже тогда казалось, что он всё правильно поймёт.

— Алло, — удивлённо принял вызов он.

— Я не отвлекаю? — спросила я, когда услышала на заднем фоне шум.

— Нет, говори, — он вышел из помещения и стало тише.

— Я могу кое о чём попросить? — с трудом сдерживалась я, чтобы вновь не расплакаться.

— О чём?

— Ты мог бы приехать и забрать меня? Мне некуда идти и некому позвонить.

Как бы я не старалась, но отчаяние в моём голосе было невозможно скрыть. Ираклий потом признался, что очень испугался тогда за меня, ведь ещё несколькими часами ранее я даже говорить с ним не хотела, а тут позвонила с просьбой о помощи.

— Ты где? Что случилось?

— Я недалеко от своего дома. Поругалась с мамой. Не хочу заходить обратно.

— Илиана, не веди себя, как ребёнок. Что значит не хочешь заходить домой? Куда ты поедешь в это время суток?