Ольга сидела довольная и указывала спутнику на местные достопримечательности:

– Вон, смотри, это Городской сад. Там внутри театры, ты о них спрашивал. Тут реальное училище, следом – городская управа. Ой! А вот этого при мне не было! Голубчик, что за новый храм у вас тут строят?

– Это, барыня, Александро-Невская церковь, – ответил извозчик.

– Какая огромная… Больше старого собора. А когда освятят?

– Да уж почти готова, осталось росписи докончить да ограду поставить. Обещают к осени завершить. Туда уж пущают, я заходил – красиво! Полы-то все мраморные, и иконостас тоже.

Гостиница «Европа» занимала дом номер шестьдесят по Большой Садовой улице, на углу с Таганрогским проспектом. Трехэтажное здание красивой архитектуры, с важным швейцаром у дверей понравилось питерцу. Приезжих встретили с должным вниманием. Лыков заказал два смежных номера, соединенные межкомнатной дверью. Дверь велел отпереть. В паспорт для прописки гость вложил трешницу, и щекотливый вопрос мгновенно был улажен.

Они приняли ванну, перекусили в буфете и сели обсудить, что делать дальше. Был третий час. Идти в присутственные места рискованно – вдруг местные бюрократы уже разбежались? Но и гулять вроде как рано. Лыков подумал и решил все же начать с властей. Надо представиться первому лицу.

Ростовское-на-Дону градоначальство было создано всего два года назад. Сам Ростовский округ входил в состав Области Войска Донского. Но торгово-промышленный характер города выбивался из казачьих традиций. В итоге округ оставили казакам, а городом руководил собственный градоначальник, подчиняющийся напрямую министру внутренних дел. Даже не одним городом, а двумя, поскольку в полицейском отношении ему также подчинялся соседний Нахичевань-на-Дону, что выше по реке. А затем в связи с революционными событиями учредили еще и должность временного генерал-губернатора. Оба кресла – и генерал-губернатора, и градоначальника – занимал один человек, полковник Иван Николаевич Зворыкин. Точнее, и там и там он значился как исправляющий должность. Но в провинции на такое внимания не обращали, и полковник считался полновластным хозяином.

Управление градоначальника помещалось на Пушкинской, 101. Ольга сказала, что идти туда из гостиницы четверть часа, извозчика можно не брать. А сама облачилась в лучшее платье, подкрасила губы и долго размышляла, как быть с очками в золотой оправе. То снимала, то опять надевала – никак не могла решиться предстать перед своей первой любовью близорукой. Удалилась, оставив очки на столе. Не попала бы под лошадь!

Алексей Николаевич сунул в карман командировочное предписание и отправился на Пушкинскую. Он не надеялся застать там Зворыкина и уже обдумал план дальнейшей прогулки. Но к его удивлению полковник оказался на месте и даже ждал столичного ревизора. Интересно, узнает он Лыкова или нет? Два года назад они встречались мельком в Москве. Шло вооруженное восстание, на улицах Первопрестольной обильно лилась кровь. Сыщик охотился за Колькой-куном, атаманом шайки крестьян-анархистов[4]. А Зворыкин командовал дивизионом в Первой гренадерской артиллерийской бригаде, которая в пух и прах разносила баррикады бунтовщиков. На ночных совещаниях у губернатора Москвы Лыков приметил немногословного полковника с академическим знаком. Теперь этот человек отвечал за Ростов.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич. – Хозяин кабинета протянул гостю руку. – Да, летит время, летит… Помните, что тогда в Москве творилось?

– Добрый день, Иван Николаевич. Помню, все помню. Как можно забыть тот ужас? Главное, чтобы он не повторился.