– Мой царь, не нужно даже спрашивать, – хмыкнул тот, – твоё величество же ещё в походе приказал мне за ним присматривать, так что я перед расставанием поговорил с ним и узнал, где они планируют быть после той работы.

– Да? – удивился я. – И где же?

– В одном из следующих городов, которые будут у нас на пути, Абидосе, – с лёгкой улыбкой ответил он.

– Чудесно, Бенермерут, – я улыбнулся вслед за ним, – отправь гонца к нему, чтобы он выступил нам навстречу с теми людьми, что ему лично преданы. У меня будет для него предложение.

– Да, мой царь, конечно, – склонил голову Бенермерут.

***

Рехмир, оправдывая возложенные на него надежды, разобрался в поставках, логистике, а также учёте за три дня, после чего сказал мне, что мы можем выступать, чтобы он потренировался ещё и в походе над этим. Я, счастливый оттого, что обеспечение войск переложил целиком на него, тут же согласился, и уже следующим утром после разговора легионы выступили из города, оставляя его погрязшим в грязи, человеческих испражнениях и пьянстве, зато со счастливым народом, которому ещё только предстояло протрезветь и понять, что халява с бесплатной едой и вином закончилась.

Поскольку Меримаата больше рядом не было, я сам теперь правил колесницей, я стоявший рядом Рехмир пытался сделать сразу две вещи: не свалиться с неё и рассказать мне о нововведениях, которыми он упростил себе и войску жизнь.

– Мой царь, – воодушевлённо вещал он, – это оказалось куда проще, чем управлять большим поместьем, особенно когда у тебя под рукой вооружённые люди. Одно моё слово, и сотня хмурых легионеров с оружием поменяют к тебе отношение любого человека!

Я рассмеялся от его последних слов.

– Ты ещё увидишь, Рехмир, на что способны двадцать тысяч хмурых солдат с оружием, – уточнил я, показывая на войско, которое вытекало из города, сразу перестраиваясь в походные колонны.

– Я впервые вижу в одном месте столько воинов, – признался он, – и даже моему непосвящённому взгляду видно, что они грозная сила, мой царь.

– Это так, Рехмир, – согласился я, с гордостью смотря на своё творение, – а станет войско ещё сильнее, как только пройдёт модернизацию.

– Что хочет сделать мой царь? – спросил он и мгновенно смутился. – Если это, конечно, не секрет.

– Не от тебя, мой друг, – улыбнулся я, – фиванские семьи готовят мне новое снаряжение и оружие, оно усилит мою армию.

На его лоб набежали морщины.

– Что такое? Чего ты морщиться? – поинтересовался я.

– А сколько оружия собирался сделать мой царь? – осторожно поинтересовался он.

– На всё войско, а что? – начал беспокоиться уже я.

– Мой царь, я могу, конечно, многого не знать, но это огромное количество материала и тем более задействованных ремесленников, – задумчиво сказал он, – это сильно бы поменяло текущий рынок и распределение цен на услуги ремесленников. Однако я не помню, чтобы что-то подобное было в столице или её окрестностях. Наоборот, с огромным потоком рабов на рынки цены на услуги ремесленников только снижаются.

Тут моё настроение стало портиться, особенно потому, что это было вторым звоночком, после того, что мой дворец никто не собирался из моих фиванских партнёров строить. Повернувшись, я позвал Бенермерута. Когда тот подъехал, я приказал ему:

– С гонцами и колесницами у нас, конечно, в последнее время негусто, но съезди, пожалуйста, в Фивы, узнай у Усерамона, был ли за эти месяцы спрос на дерево, кожу, ткань в больших количествах, а также привлекались ли роды ремесленников к большим заказам.

Бенермерут склонил голову и развернул свою колесницу.