– Тебе особое приглашение нужно? – я посмотрел на него прищуренными глазами, словно через прицел. – Или хочешь лишиться бессмертия? Я могу, когда ты умрёшь, твоё Ха найти и выбросить из мира мёртвых, зря только пирамиду себе будешь строить.

Мои слова так сильно его проняли, поскольку даже малейшая возможность лишиться бессмертия напугала его до дрожи. Он рухнул последним прямо передо мной.

– Так-то лучше, – самодовольно сказал я, возвращаясь на своё место и снова занимая положение полулёжа, – можете встать, мне безразличны эти ваши человеческие ритуалы.

Люди поднялись и озадаченно смотрели на главного здесь после меня. Верховный жрец и правитель Мемфиса поднялся, отряхнулся и уже спокойно спросил:

– Что ты будешь делать, бог Монту?

– Ждать, – я развёл руками, – а вы будете делать всё то же, что делали до моего появления. Тело нужно будет парню вернуть в целости и сохранности, поэтому в его расписании и ритме жизни ничего не должно меняться. Я лично не хочу навлечь на себя гнев бога Солнца, жариться живым в его огне такое себе удовольствие.

Тут я поднял взгляд и увидел, как в первые ряды выдвинулись люди, которые что-то быстро строчили на бумаге, вроде называемой здесь папирусом.

– Хотя, если хотите… – я задумчиво обвёл всех взглядом, – мешать вам не буду.

Тут многие затрясли головами, а верховный жрец Птаха склонил голову.

– Никто в здравом рассудке не будет навлекать на себя гнев Амон-Ра.

– А, вы его две ипостаси уже тут соединили? – я понял, что не совсем разобрался тогда в объяснениях Маши.

Верховный жрец судорожно кивнул.

– Ну, отца не понять, то один свой аватар использует, то другой, так что правильно делаете, – попытался съехать я со скользкой для себя темы, – главное, жертвы вовремя приносите, и он будет доволен.

– Я обязательно пошлю сообщение верховному жрецу Амон-Ра в Фивы, чтобы он провёл ритуал большего жертвоприношения, – на полном серьёзе ответил мне собеседник.

– Тогда всё, все занимаются своими делами, делаем вид, что ничего не произошло, – я сделал жест руками, выгоняя всех вон.

Люди тут же заторопились и вместе с верховным жрецом очистили помещение, вместо них ко мне подошли ближе Бенермерут и тот парень, имени которого я не знал. С ними вошли ещё четыре молодые рабыни, принеся глиняные кувшины с тонким горлом и небольшие пиалы, красиво украшенные разными рисунками.

– Царь обычно в это время начинал праздновать окончание дня, – осторожно сказал мужчина, опускаясь рядом.

– Будем делать то же самое, – подтвердил я, – только давайте сначала познакомимся. Меня, как вы уже знаете, зовут бог Монту, а вас?

– Бенермерут – воспитатель и наставник его величества Менхеперра Тутмоса III, – представился он и показал пальцем на молодого: – Друг царя, его величества Менхеперра Тутмоса III, Меримаат, сын визиря Усерамона.

Рабыни стали наполнять пиалы вином, при этом трижды разлив его, но на это никто не обращал внимания, руки у обоих мужчин так же тряслись, как и у них. Они неискренне провозглашали здравницы царю, то есть мне, и выглядело это крайне натянуто. На пир наше действие ну никак не походило, к тому же вино было невкусным, мне абсолютно не понравилось.

– Скукота! – наконец моё терпение лопнуло, и я знаком велел рабыням выметаться, что они с радостью и сделали.

– Чем ещё царь занимался? – обратился я к своим собутыльникам.

– Стрельба из лука, езда на колеснице, – заикаясь, сказал парень.

– Идём, научите меня всему этому, – я поднялся на ноги, – а то я от скуки помру после таких пиров.

Они тут же поднялись и пошли показывать мне дорогу, к нам присоединилось почти двадцать человек охраны и четыре писца. Кучу людей, которые смотрели нам вслед и шушукались, я постарался игнорировать. Стрельбище оказалось тут же, просто возле стены, но с другой стороны дворца, от которой мы приехали. Там стояли слуги с разного размера луками, а также пучками стрел, дальше на расстоянии находились мишени из тростника, вкопанные в землю. Меримаат подошёл к одному из слуг, взял у него небольшой изогнутый костяной лук, похожие я видел в музеях, в секциях, посвящённых кочевым народам, и протянул его мне.