В раздевалку я вошла первой, быстро переоделась и пошла в зал. Урок прошел на лайте. Физрук был занят обсуждением важных вопросов с завучем, а мы бесцельно работали с мячами. Кто-то играл, а другие, как я, просто стучали им о стену. Вот только убирать пришлось мне и Паше. С тем лишь отличием, что он вызвался добровольно, а мне буквально приказали. Еще одно негласное наследие «беднячков» – убирать за мажориками. И вроде крепостное право отменили давно, но здесь, в лицее, о нем, я думаю, знали учителя. Даже не просто знали, а активно использовали.

– Не стоило, – сказала ему, когда все пошли на выход, – я бы и сама справилась.

– Вот это ты зря, Бельская, – усмехнулся Павел и поправил очки, на его лице снова блуждала полуулыбка, и создавалось впечатление, что он маскирует за ней какую-то печаль, – одной тебе оставаться не рекомендую.

– Из-за Марины?

– В том числе. – Степной быстро собирал мячи, успевая отвечать мне. – У нас учеников не так много, поэтому все по компаниям, и тот, кто сам по себе, для них – мишень.

– Я уже поняла. – Пожала плечами, изображая равнодушие. – Тогда почему ты помогаешь мне?

– Ну-у-у, – Пашка почесал затылок и потупил взор, пока я осматривала зал на предмет незамеченных мячей, – ты вроде хорошая.

– Вроде?

– Не такая, как другие девчонки.

Степной странно растягивал слова, а я улыбалась. Говорил он искренне, разбавляя гнетущую атмосферу вокруг.

– Это нужно считать комплиментом или оскорблением?

– Скорее, первое.

Я кивнула и поставила руки на талию. Снова посмотрела по сторонам и шумно выдохнула. Этот урок был последним. Мы с Пашей разошлись по раздевалкам. Я спокойно разделась до нижнего белья и толком порадоваться не успела тому, что в помещении никого не было, потому что, когда я отвернулась к своему шкафчику, мне кто-то закрыл глаза ладонями.

Успела взвизгнуть, но сил не хватало. Руки перетянули за спину, а на глаза что-то повязали. Я ничего не видела.

– Что вы делаете?! Прекратите!

– Или что? Мамочке пожалуешься?

Ларионова в очередной раз гнусаво пропела каждое слово мне на ухо, а потом меня начали толкать. Не знаю куда, но я понимала, что ничего хорошего впереди меня не ждет. Я пыталась сопротивляться. Без толку. Их много, а я одна. Несколько раз выкрикнула, чтобы меня оставили в покое, а потом меня снова толкнули в спину, но сильнее. Так, что я чуть не упала, запнувшись о порожек. Влетела в кого-то. Под ладонями чувствовалась горячая кожа. Я дернулась назад и содрала повязку с глаз.

Подобного я никогда не видела и, тем более, не становилась объектом таких насмешек. Прикрываться руками – единственное, что я могла в данный момент. В раздевалке для мальчишек была добрая их часть. Мне словно кислород выбило из легких, настолько стыд быстро прокатился по организму. Телом, с которым я столкнулась, оказался Бойцов, и он хмурился, глядя на меня. Вокруг все посмеивались, и кто-то снимал на телефон.

Я повернулась, чтобы выскочить, но там стояли девчонки. Ларионова что-то сказала и улыбнулась. Отдельных звуков не было. Лишь один сплошной гул. Казалось, сердце из груди выпрыгнет. Я зажмурилась, отходя в угол, и услышала удар рядом с собой. Когда открыла глаза, заметила осколки от телефона на полу.

– Ты чего, Боец?! Совсем с катушек слетел?! Новый купишь!

Послышалось от одного из одноклассников, которому тут же прилетел подзатыльник. Я еще сильнее вжалась в угол, когда между парнями началась потасовка. Не моргая, смотрела на то, как Кирилл орудует руками. Девочки завизжали и разбежались, а я не знала, что делать дальше.