– Опять врешь, в первую ночь новолуния месяц только собаки видят, – засмеялась Айдына. И страх тотчас улетучился.

– Не веришь, не надо, – обиделся Киркей. – Но когда мое желание исполнится, ты очень сильно удивишься и, наверно, пожалеешь.

– Как я узнаю, что твое желание исполнилось, если ты не говоришь, что загадал? – Айдына пожала плечами. – Или опять соврешь?

Но Киркей не успел ответить. Яркая вспышка ударила по глазам. Айдына вскрикнула от неожиданности и чуть не вывалилась из седла. Из-под копыт Чильдея взметнулся столб света и ушел прямиком в небо – дрожащий и серебристый. Жеребец дико заржал, вскинулся на дыбы.

– Тихо! – заорал Киркей и натянул повод.

Айдына схватилась за луку седла. Но Чильдей так поддал крупом, что оба всадником кубарем покатились по траве. А жеребец победно заржал и, взбрыкивая, понесся в обратную сторону…

Айдына сильно ушибла руку и, не поднимаясь с земли, принялась ее растирать, морщась от боли.

– Чильдей! – несколько раз позвал коня Киркей, но жеребца и след простыл, видно, махнул в родной табун.

Киркей подошел и присел на корточки рядом с Айдыной.

– Что это было? – спросила она.

– Не знаю. – Киркей нахмурился. – Может, чья-то душа бродит, или шаман пролетел. Они ведь по ночам летают.

Из камышей выбежал Адай, набросился на хозяйку, норовя лизнуть в лицо. Айдына ругалась, отталкивала пса, от которого несло псиной и сыростью, а лапы были мокрыми и грязными.

– Вон озеро, – сказал Киркей, – недалеко! Пойдем, что ли, на Хыс Хылых смотреть?

Впереди тускло отсвечивало водное зеркало. Тихо шуршали камыши, шумели прибрежные ивы. Честно сказать, Айдыне расхотелось идти на озеро. Нужно было как-то возвращаться назад. Обычно этот путь занимал у нее много времени даже днем, а по темноте дорога была во сто крат труднее, скользкие камни опаснее, заросли непроходимее, а комары злее. В лучшем случае они вернутся в аал к рассвету. О худшем Айдына предпочитала не думать и ничего не сказала Киркею о своих тревогах.

– Пошли, – просто сказала она и, не выпуская камчу, первой направилась по тропинке, что вела к озеру.

Ей очень хотелось взять Киркея за руку, но она не позволила себе даже малую слабость. И хотя душа уходила в пятки, по тропе она шла первой, а Киркей покорно следовал за ней.

Волны лениво плескались о берег. Воды озера отливали серебром, и все же было очень темно. Множество звезд на небе едва пробивали черноту ночи.

– Нет тут никакой Хыс Хылых, – проворчал за ее спиной Киркей. – Надо костер развести…

– Тсс! – дернула его за руку Айдына. – Смотри, лебеди хуу!

– Лебеди? – поразился Киркей. – Откуда!

Айдына больно ткнула его рукояткой камчи в бок. И он замер как вкопанный.

Два крупных лебедя плавно скользили по воде в их сторону. Их белое оперенье не потускнело в сумраке ночи, а казалось еще ярче на фоне темных камышей. Айдына оцепенела в странном предчувствии. Никогда она не видела, чтобы лебеди плавали ночью.

А птицы, не доплыв до берега на длину камчи, принялись вдруг описывать круги по воде, пронзительно крича и взмахивая крыльями.

– Они прогоняют нас, – выдохнул Киркей, сам еле живой от страха. – Смотри, они сердятся. Пошли, как бы чего не вышло…

Он оглянулся, услышав странный звук: то ли рык, то ли хрип. Адай припал на передние лапы. Шерсть на холке стала дыбом. Оскалившись, пес рычал и крутил головой. Изо рта у него текла слюна.

– Адай! – крикнул Киркей и хлопнул себя по бедру. – Сюда иди!

Но пес завизжал и пополз в камыши.

– Надо же! – рассердился Киркей. – Собака и та испугалась.

Но Айдына продолжала завороженно смотреть на неистово бивших крыльями лебедей. Брызги веером разлетались в разные стороны. Ее рубаха промокла насквозь. Но она протянула руки к возбужденно клекочущим птицам и что-то шептала. Киркей увидел, что глаза у нее закрыты.