– Переодеться тебе надо, – сказала камеральщица. – Шорты и майки хороши в жару, а сейчас солнышко уже ушло, возле ручья сыро и прохладно. Простудишься еще с непривычки.

– Но у меня нет других вещей! Их только вечером привезут.

– Ничего, подыщем тебе одежку. Не смотри, что она не слишком гламурная. – Ольга Львовна подала ей спортивную куртку и камуфляжные брюки. – Не бойся. Вид, конечно, у них лихой, зато чистые! На пятна не обращай внимания. Они не отстирываются. На ноги калоши мои надень. Есть у меня пара носков. Новенькие.

Она порылась в тумбочке. Извлекла носки – синие в белую полоску.

– Надевай! В калошах на босу ногу нельзя.

Татьяна послушно переоделась.

– Ну вот, другое дело! – произнесла довольным голосом Ольга Львовна. – Давай теперь от комаров защитимся.

Она взяла с тумбочки баллончик с репеллентом, обрызгала Татьяну, затем себя. И они вышли из палатки.

Мягкие лучи предзакатного солнца с трудом пробивались сквозь густую листву, ласковые касания ветерка смягчали жару и отгоняли надоедливых мух. Ручей тихо журчал среди камней.

– Вот тебе вместо скамейки, – сказала Ольга Львовна, пододвинула деревянный ящик и протянула резиновые перчатки.

Татьяна натянула перчатки, и они принялись за работу. Ловко сортируя кости животных в одну сторону, осколки керамики – в другую, а железные изделия – гвозди, наконечники стрел – в третью, Ольга Львовна продолжала говорить:

– Мытье – дело нехитрое, но требует осторожности. Тут мужикам с их лапищами делать нечего. Их инструмент – лопата. В лучшем случае – мастерок или пешня. При раскопках и веник в дело идет, и совок для мусора, и ложка, и молоток геологический, и ножницы садовые, даже фруктовый нож пригодится. Однако многое – особенно мелкие предметы – можно пропустить, не заметить, и поэтому весь грунт из раскопа нужно просеивать через грохот – такое огромное сито из проволочной сетки с высокими бортиками. Так что работа у нас деликатная, как у хирурга-косметолога. Для самых тонких и нежных операций нужны верблюжьи кисточки или зубоврачебные иглы. Без них сгнившие ткани извлечь не получится.

Она покосилась на Татьяну.

– Тебе еще не надоел мой ликбез?

– Нет, конечно! – удивилась она. – Мне все в новинку, поэтому очень интересно.

– Ну, когда наскучит, скажи!

Татьяна понимала: Ольге Львовне не так важно познакомить ее с основами археологии, как выговориться. Но ей и вправду было интересно. Да и мытье керамики, довольно скучное занятие, приятно скрашивалось этими рассказами. Причем она успевала думать о своем и одновременно слушать тихий голос камеральщицы. Он давно утратил былую резкость. Или Татьяна просто привыкла?

– Я ведь по профессии реставратор, – продолжала говорить Ольга Львовна. – Причем ведущий в Сибирской академии наук. А зарплата – курам на смех. Слезы, а не зарплата. Вот и езжу летом в экспедиции. Толик хорошо платит. Устаю, конечно, мне уже седьмой десяток идет, – Ольга Львовна смущенно улыбнулась. – Но ведь хочется себя чем-то вкусненьким побаловать, нарядов прикупить, да и в театр сходить, на приезжих знаменитостей поглазеть.

Она вздохнула, смахнула соринку со лба тыльной стороной ладони.

– В девяностые, когда совсем плохо было, я ела чуть-чуть, зато курила много. И сигареты, конечно, самые дешевые, оттого и кашляю теперь. Правда, недавно совсем курить бросила. А ем по привычке мало.

Она замолчала. Склонившись над тазиком, загремела осколками керамики. Татьяна наблюдала за ней со смешанными чувствами – уважения и недоумения.

Да, в девяностые годы, когда наша страна была в полном развале и люди просто выживали как могли, тетя Ася, отец, та же Ольга Львовна все-таки не бросили науку. А ведь множество ученых превратились в челночников, рыночных торговцев, занялись ремонтом чужих квартир, да что скрывать, элементарно спились! Можно, конечно, Ольгу Львовну осудить: зачем, мол, было держаться за эту реставрацию с крохотной зарплатой? Но без таких незаметных, терпеливых, бескорыстных трудяг российская наука, брошенная властью, как котенок, под забор перемен, упала бы ниже плинтуса. Анатолий писал как-то в одном из писем: мы отстаем от зарубежной науки на… Страшно подумать насколько! А если бы лишились старых кадров, научной базы? Пришлось бы только накинуть саван и ползти в сторону кладбища.