– А что было, когда вы вступали?

– Простите, сэр?

– Вы рассказали им все обо мне?

– Да, конечно, сэр.

– Как, все?! Даже тот случай, когда я удирал с яхты Стоукера и мне пришлось для маскировки намазать физиономию гуталином?

– Да, сэр.

– И о том вечере, когда я вернулся домой после дня рождения Понго Твистлтона и принял торшер за грабителя?

– Да, сэр. Дождливыми вечерами члены клуба с удовольствием читают подобные истории.

– Ах вот как, с удовольствием? А если однажды дождливым вечером их прочтет тетушка Агата? Вам это не приходило в голову?

– Вероятность того, что миссис Спенсер Грегсон получит доступ к клубной книге, чрезвычайно мала.

– Надеюсь. Однако события, произошедшие под крышей этого дома не далее как вчера, несомненно, продемонстрировали вам, каким способом женщины получают доступ к книгам.

Я погрузился в молчание, дивясь открывшейся мне картине жизни заведений, подобных «Ганимеду», о которых я до сих пор и понятия не имел. Конечно, я знал, что после скромного ужина Дживс надевает свой добрый старый котелок и исчезает за углом, но мне почему-то казалось, что направляется он в бар какого-нибудь ресторанчика по соседству. О существовании клубов на Керзон-стрит я и не предполагал.

Еще меньше я мог предположить, что в клубной книге записаны самые скандальные из всех курьезных проделок Бертрама Вустера. Вспомнился Абу Бен-Адем и ангелы со скрижалями, на душе было погано, я даже нахмурился.

Но изменить что-либо было не в моей власти, и потому я вернулся к тому, что относится к делу, как определил бы полицейский Оутс.

– Что вы задумали? Обратиться к секретарю за сведениями о Споде?

– Да, сэр.

– Вы думаете, он раскроет их вам?

– Конечно, сэр.

– То есть как, он готов раздавать эти сведения, чрезвычайно интимные и важные, сведения, которые могут погубить человека, если попадут в руки врага, – он готов раздавать их направо и налево?!

– Только членам клуба, сэр.

– Когда вы можете с ним связаться?

– Могу позвонить ему прямо сейчас, сэр.

– Так звоните, Дживс, и постарайтесь записать разговор на счет сэра Уоткина Бассета. Пусть телефонистка хоть сто раз предупреждает вас: «Три минуты истекли», не обращайте внимания, говорите хоть час, плевать на расходы. Ваш секретарь должен понять – обязательно должен, – что сейчас все, кто способен испытывать сострадание, просто обязаны кинуться нам на помощь.

– Надеюсь, я сумею убедить его, что это случай чрезвычайной важности, сэр.

– Если вам не удастся, свяжите с ним меня.

– Хорошо, сэр.

И он пошел выполнять благородную миссию спасения.

– Кстати, Дживс, – сказал я, когда он уже открыл дверь, – вы, кажется, сказали, что говорили с Гасси?

– Да, сэр.

– У него есть какие-нибудь новости?

– Да, сэр. Судя по всему, мисс Бассет порвала с ним отношения. Помолвка расторгнута.

Он выплыл из комнаты, а я чуть не к потолку подскочил. Это довольно трудно из положения «сидя», но я умудрился.

– Дживс!!! – завопил я.

Но его уже и след простыл.

Внизу неожиданно раздался звук гонга, сзывавшего к ужину.

Я до сих пор жалею, вспоминая тот ужин, что душевные терзания помешали мне по достоинству оценить трапезу, которая при других обстоятельствах доставила бы мне истинное удовольствие. Конечно, сэр Уоткин Бассет – гнуснейшая личность, но закатывает своим гостям настоящие пиры, и как я ни был погружен в свои заботы, очень скоро понял, что у его поварихи талант от бога. После великолепного супа подали рыбу – пальчики оближешь, потом рагу из дичи в вине и с острым соусом, которого не постыдился бы и Анатоль. Добавьте к этому спаржу, омлет с джемом, восхитительные сардины на ломтиках хлеба, и вы меня поймете.