– Бабы! – подтвердил сторож.

– Очень он на них падкий. И всегда рядом с ним девчонки определенного типажа. Аппетитные.

– И обязательно с формами.

– И волосы длинные каштановые, за спиной струятся.

– А глаза голубые, в крайнем случае серые.

Все участники поисковой экспедиции стояли, слушали и понимали, что сторож с соседкой описывают женщину, ну просто очень похожую на Таню. Просто один в один.

И словно этого было им недостаточно, Матвеевна еще и прибавила:

– И очень даже ваша Таня в его вкусе.

Специально для тупых говорю, такое выражение было на лице у Матвеевны, когда она смотрела на Саню. Тот молчал. И вообще не соображал, что происходит.

Саша поблагодарил сторожа и Матвеевну, когда те продиктовали ему адрес Захарыча. Саша этот адрес сам лично и записал, удивляясь при этом странной инертности мужа пропавшей женщины. Последние минут десять Саня вел себя до крайности непонятно. Слушал вполуха, с самым равнодушным видом, словно его этот разговор и не касался вовсе. Впрочем, такое поведение началось у него не сразу, а лишь после слов Матвеевны о пропаже из их двора одновременно самой Тани и машины Захарыча. Вот тогда Саня пошатнулся. И побледнел. И как привалился к стенке после слов Матвеевны о том, что Таню мог увезти на своей машине Захарыч, так до сих пор и стоял, опершись на нее.

Он не проявлял никакого интереса к общему разговору, казалось, вовсе не слышал, о чем идет у них речь. Весь он был в каких-то своих мыслях. И даже после того, как Саша затеребил его, объясняя, что они уже прямо сейчас могут разузнать о дальнейшей судьбе Тани, ничего не сказал.

Несколько оживился Саня после того, как они вышли из дома и вернулись к машине.

– Тетя Зима, а вы ведь с моим отцом вместе работали?

– И с отцом, и с матерью.

– А Бориса Захаровича знаете?

– Его-то? Еще бы не знать! Такой ушлый дядька! Простой кладовщик, а такую прыть в девяностых проявил! Прямо предприниматель!

– А вы знали, что это здание принадлежит Окуневу?

– Где клиника находится?

– Оно самое.

– Нет. Не знала я ничего.

По выражению лица тети Зимы было видно, что эта новость потрясла ее не меньше, чем известие о смерти подруги.

– А что за дела были у моего отца с Борисом Захаровичем, вы знаете?

– Санечка, да откуда же мне это знать? – робко произнесла тетя Зима. – Я в ту пору уже на фабрике не работала. Что знаю, только со слов прежних сослуживцев да твоей матери. Да, она мне говорила, что были у твоего отца какие-то дела с Окуневым. А что это были за дела, прости, не знаю.

Создавалось такое впечатление, что дела были не слишком приглядные. Очень уж усердно тетя Зима прятала глаза и отводила взгляд, чтобы не встречаться им с Саней.

– Мы сейчас отвезем вас домой, – сказал тот сухо. – И простите за то, что вообще потревожили вас.

– О чем ты говоришь, мальчик мой, – немедленно прослезилась пожилая дама. – Я же все понимаю.

И уже прощаясь возле дома, она попросила:

– Позвоните мне, когда найдете Танюшку. Ох, какие дела творятся. Твоя бедная мамочка. Твой братик. И еще молодая жена. Такая красавица. Такая умница. Твоя мать была ею недовольна, но ты знай, я всегда была на твоей стороне. И всегда говорила твоей матери, что она сама не ценит своего счастья.

И, омочив слезами Саню, а немного поколебавшись, и Сашу, она ушла.

– Ну что? Теперь едем к этому Захарычу?

– Нет.

– Но почему?

– Я поеду к нему один.

– А вдруг Таня у него?

– На это и надеюсь.

– Тогда это может быть опасно. Я поеду с тобой.

– Брось ты! Ну, что этот Захарыч может мне сделать? Он уже немолодой дядька. Возраст и лишний вес не позволят ему со мной драться. Ему такое и в голову не придет.