Переодевшись в синее спортивное трико, Женя поставила на диск старенького проигрывателя «Юбилейный» пластинку Дина Рида, не так давно купленную в Тянске, и, взяв с полки серый томик учебника «Обществоведение» для выпускного класса средней школы, взялась за исторический материализм.

За окном весело сверкало солнце, но на улицу не очень хотелось – только что ведь была! Можно было, правда, позагорать, но это ж надо вытаскивать одеяло, выставлять на подоконник проигрыватель или хотя бы радио, а иначе скучно учить… Эх, раньше-то все время готовились к экзаменам с Катькой во дворе. Загорали, учили, спрашивали друг дружку – весело! И запоминалось все хорошо. Нынче же… Ладно еще – общественно-экономические формации, базис и надстройка или там закон перехода количества в качество… Но закон отрицания отрицания? Это как же понимать? Минус на минус плюс все равно не даст. По крайней мере, в электротехнике. Однако – диалектика!

– Мы диалектику учили не по Гегелю, – бросив учебник и вскочив на ноги, с воодушевлением продекламировала девчонка. – Бряцанием боев она врывалась в стих. Когда под пулями от нас буржуи бегали. Как мы когда-то бегали от них! Эх…

Усевшись обратно на диван, Женя вздохнула:

– Может, лучше историю повторить? Наверняка ведь по революции вопрос будет – год-то нынче не простой – юбилейный! С чего бы только начать-то…

Взяв со стола прошлогодний конспект, девушка раскрыла тетрадку.

– О социальной сущности двоевластия… хм… апрельские тезисы… ой, это я помню! А что не помню? Корниловский мятеж – вот что. Ну, совсем-совсем ничего… А вдруг попадется? Так обычно и случается: какой темы не знаешь, ту и вытянешь.

Женька побежала к висевшему на стене зеркалу, глянула на себя и поморщилась. Ну не выглядела она взрослой – почти! – женщиной! Ну вот ни на грош. Какая-то оборзевшая семиклассница, честное слово. Тощая, голенастая, волосы – паклей… Давно надо помыть! Вот-вот… помыть… Погреть водички! А то как такой лахудрой Максима встречать?

Разведя примус, Женя поставила на огонь ведерко и, морщась от запаха керосина, распахнула окно. Снова подошла к зеркалу. Ну что это за лицо? Осунувшееся какое-то, тощее… С таким лицом подаянье у церкви просить! Как там в песне?

– У Ку-урского вокзала-а стою я молодой! Подайте, Христа ради, червонец золотой, – скривив забавную рожицу, пропела девчонка.

Пропела, показала сама себе язык и стащила трико… Глянула и поникла плечами. Ну, скажите на милость, что это за грудь? Не грудь, а прыщики какие-то… Другое дело – у Катьки! Вот у той грудь так грудь – арбузная! А тут и лифчик не подберешь… да-а…

Хотя… если вот так боком повернуться… И та-ак вот плечом повести… Вроде и ничего!

– Так, Колесникова! – Сделав серьезное лицо, Женька погрозила кулаком своему отражению. – А ну-ка, хватит вертеться! Прекращай, кому говорю. Ты же комсомолка, а не какая-нибудь там вертихвостка типа «людоедки» Эллочки. Лучше вон пластинку переверни – кончилась.

Сказано – сделано. Хмыкнув, Колесникова подбежала к проигрывателю и тут вдруг услышала с улицы:

– Эй, хозяева! Дома кто есть?

Почтальонша! Пелагея Елагина! Голос у нее ужас какой зычный – не спутаешь. С таким голосом в школе хорошо работать. В младших классах.

– Я дома, дома, ага! Тетя Пелагея, здрасте!

Женька проворно выглянула в окно и тут только вспомнила, что не совсем одета, быстренько спряталась за занавеску.

– Ой… я тут это… голову мою…

– Да ты мой, мой… просто тут письмо – заказное. Из Тарту. Вон, на подоконнике распишись…

– Из Тарту?! Ага!

Метнувшись к столу, Женька быстро натянула футболку и, прихватив авторучку, расписалась в журнале.