— Марк!

Голос Евы доносится словно из-за стеклянной ширмы, глухо, почти на ноль децибел.

Она снова толкает меня в грудь, нервно взмахнув ладонью перед моим лицом.

— Пусти! Ты слышишь? Пусти меня.

Вынырнув их транса, нехотя разжимаю руки и делаю шаг назад.

Мозг все еще заслонен плотным туманом и соображает нестерпимо медленно. 

— Спасибо, что провел. Я дальше сама.

Ева убирает руки за спину и осматривает зал. В какой-то момент даже чуть привстает на мыски, вытягивая шею в направлении бара.

Понятия не имею, как в этой кишащей людьми толпе она идентифицирует брата, но уже через секунды срывается с места в направлении лаундж-зоны.

Я иду следом, до сих пор овеянный своим трансом. Останавливаюсь чуть в стороне и просто наблюдаю. Вмешиваться в семейные разборки — дело всегда провальное. Пока брат Евы мычит что-то нечленораздельное, лежа на диванчике, сама она раз в пятый за последние десять минут смотрит на часы.

— Савва, мы просто не успеем до закрытия, слышишь? До двенадцати двадцать минут. Пошли уже.

— Отстань, а?! Я сам разберусь.

— Ты меня вообще слышишь?

— Я останусь у Польки. Сама в свою общагу…

На этих словах пацану становится совсем плохо. Он несколько раз встряхивает головой и, оттолкнув Лейкину в сторону, ползет к туалетам, придерживаясь рукой за все, что находится в его зоне досягаемости.

Ева смотрит в удаляющуюся спину брата. Заторможенно переводит взгляд на меня, опускает глаза в пол и, ускорившись, идет за ним.

Когда мы снова сталкиваемся уже у бара, к которому он подбегает в бешенстве, я и сам мельком смотрю на часы. Двенадцать ноль одна. Дымка в моей голове почти рассеялась. Мозг уже запустил мыслительные процессы.

— Все нормально?

— Достал, — Ева устало опускается на барный стул и качает головой. — Пусть катится куда хочет…

Она говорит громко, на эмоциях. Тут плохо видно, но я уверен, что щеки у нее горят огнем. Успел заметить, что так ее тело реагирует на разного рода неудобные ситуации.

— Спасибо еще раз.

Ее взгляд встречается с моим.

Ева изображает какое-то подобие улыбки и спрыгивает на пол. Поправляет мешковатую куртку, которую не стала сдавать в гардероб, а наличие меня рядом позволило ей пройти так дальше, и явно смотрит в сторону выхода.

Она делает один-единственный шаг, и меня рывком сносит следом.

— Ты куда? — выбрасываю руку вперед, чтобы ухватить Еву под локоть.

— Домой.

— Ты сказала, общага до двенадцати… в прошлый раз.

— Что-нибудь придумаю. Отпусти, — бросает взгляд на мою руку, которая ее сдерживает.

— Пошли к нам, — на автомате киваю в сторону лестницы на второй этаж. — Здесь все до утра работает.

Она хмурится, явно думает, стоит ли впутываться в эту авантюру, и, пока она принимает решение, я осознаю, что мой внутренний голос беспрестанно твердит: «Соглашайся, я не сделаю тебе ничего плохого!»

14. 14

На лице Евы застывает маска недоверия.

— Идем?

Чуть выгибаю бровь, словно беру ее на слабо, и резковато отодвигаю стул к барной стойке.

— И кто там?

— Так, пару человек. Некоторые тебе даже знакомы.

Ева медлит. Я вижу, как она пытается найти решение, анализирует происходящее, но в конечном итоге еле заметно кивает.

Отлично. Вытягиваю руку в направлении лестницы и пропускаю ее вперед. Пока мы поднимаемся, Ева снимает куртку и перекидывает ее через локоть. Мой взгляд устремлен в район ее шеи, через тонкую кожу которой виднеются выступающие позвонки.

Толкаю дверь, мельком замечая, как приподнимаются девичьи плечи. Сейчас смелость Евы явно поутихла. Я бы даже сказал, вообще исчезла. Значит, на новой территории мы чувствуем себя не самым лучшим образом. Хотя в моем доме Лейкина вела себя достойно, не зажималась и не строила из себя вселенскую скромность.