Раньше, когда брат был еще младше, ему совершенно не хотелось спать в собственной комнате. Сперва Брун пытался убедить родителей в том, что боится оставаться один во время штормов, которые в наших краях не были редкостью, однако вызывал лишь смех мамы и папы. Кажется, шутка о том, что брат — единственный маг, который боится собственной стихии, забудется еще нескоро.

И тогда Брун решил сделать гораздо проще. Он просто стал перебираться ко мне, едва родители засыпали, за что неоднократно наказывался, однако сегодня я была уверена в том, что мама и папа закроют глаза на подобное непослушание.

— Почему ты не спишь? — прошептал брат, перевернувшись ко мне лицом.

— Не спится, — ответила честно.

— Переживаешь?

— Переживаю, — и вновь чистая правда. Тишина и темнота вообще являлись спутниками откровений. Когда окружающий мир словно забывает о тебе, все неизменно становится проще.

— Не переживай! — непривычно взрослым и серьезным тоном проговорил Брун. — Все обязательно должно быть хорошо. Не верю я во все эти легенды, и ты верить не должна! И переживать не должна! А остальные еще и завидовать потом будут, когда ты вернешься сильнее их всех вместе взятых!

Детская непосредственность в сочетании с нерушимой уверенностью стали последней каплей, сцепив зубы, медленно досчитала до десяти, тихо вздохнула и лишь потом смогла поцеловать брата в макушку.

— Все именно так и будет, — прошептала, надеясь, что Брун не почувствовал в голосе дрожи. — А теперь спи, пока нас никто не услышал. Ты же знаешь, какой беспощадной становится мама, когда речь заходит о ночевке в моей кровати.

Брат интенсивно закивал, видимо, вспоминая те разы, когда строгая, но справедливая в воспитании мама обнаруживала его вне спальни. Коротко чмокнув меня в щеку, Брун отвернулся к стене и через несколько минут тихо засопел.

Я же уткнулась лицом в подушку, уже не пытаясь сдержать застилавшие глаза слезы. Потому что иногда просто не хватает сил оставаться сильной.

3. Глава 3

Утро перед отъездом выдалось издевательски солнечным и теплым. Именно таким, каким положено быть утру одного из лучших дней года для подавляющего большинства населения государства.

Мама вошла в комнату в тот момент, когда я в очередной раз подошла к зеркалу и уставилась в него ничего невидящим взглядом. Каким-то странным образом такое занятие помогало отвлечься, а этот предмет интерьера стал настолько родным, что впору было задуматься над тем, чтобы взять его с собой.

— Готова? — родной голос помог вернуться в реальность и сфокусироваться.

— Вполне, — улыбнулась маминому отражению.

С одной стороны, сейчас мне очень хотелось остаться. До дрожи в пальцах, до крика. Забраться под кровать, спрятаться на чердаке, забиться в угол. Все что угодно.

Но с другой, я понимала, что ни одно из этих действий не возымело бы ровным счетом никакого эффекта. Игры заканчиваются, когда тебе исполняется двадцать один.

Помимо полной неуязвимости, действующей до того времени, как ты пересекаешь порог академии, есть еще один обязательный момент. Ровно тогда, когда имя появляется в списке на зачисление, исчезает выбор. Что бы ни случилось, ты все равно появишься в учебном заведении к началу учебного года, и что-то мне подсказывало, что в случае с «Мизерабль» ответственные за переезд работники не будут особо церемониться, поэтому, поправив пиджак дорожного костюма, еще раз внимательно посмотрела на маму и уверенно заявила:

— Идем!

Она же в ответ немного задумалась, потом слабо улыбнулась и потянулась к шее, чтобы уже через несколько секунд сжать в ладонях амулет на тонкой цепочке.