Кариса возлежала на постели, высоко задрав ноги.

— Я видела, как ты так делаешь, — сообщила она, — могла бы и сказать. Это чтобы форму ягодиц подчеркнуть?

— Нет, изящество мизинцев, видишь, у меня какие красивые? — я скинула тапок и вытянула вперед ногу, растопыривая пальцы в разные стороны. Соседка оценила зрелище, задумалась и опустила ноги. Для верности даже села и уперлась ступнями в пол.

— Может, тебе не стоит больше так делать? — осторожно поинтересовалась она.

— Там видно будет. Ты завтракать идешь? С сегодняшнего дня столовка открыта, большая часть студентов приехала.

— Естественно, лето кончилось, вот и собрались. И нет. Спасибо, мое питание оплачивает семья жениха, — Кариса потянулась, — я в «Зимнюю Фею» хожу. Это чайный домик, там летом зима и зимой лето. Красотища. Сидишь, кофеек попиваешь, и крупные такие снежинки падают за окном. А в это время кто-то будет давиться склизкой кашей.

— Запомни на будущее, главное — глотать не жуя, — фыркнула я.

— И у тебя нет претензий ко мне? — вытаращилась соседка.

— Я не заглядываю в чужие кошельки, и тебе не советую. Деньги у меня на чайную есть, и если поладим, я буду благодарна когда ты меня туда проводишь. Как-нибудь вечером, вместо ужина, посидим, потреплемся. Но завтракать и обедать я предпочитаю за казенный счет.

Очередь до раздаточной была жиденькой. Я встала позади Верена и, легко хлопнув его по плечу, предложила позавтракать вместе. Парнишка робко улыбнулся и кивнул на стол у окна.

— Плохо выглядишь.

— Меня от целительницы в карцер отправили, — спокойно пожал плечами фон Тарн.

— Что?

— Я напал на ученика. — Темные маслины глаз равнодушно смотрели на меня с бледного, как мел, лица. — И сказал об этом.

— Ты умишком тронулся? Он толкнул меня, а ты, пожелав поднять девушку, запнулся и упал, вот и руку сломал. А в челюсть ему головой заехал, случайно.

— Кто мне поверит?

— А какая разница, кто тебе поверит, если доказать обратное невозможно? Мы познакомились только вчера, значит, выгораживать тебя мне нет выгоды. Сходим после завтрака к ректору. А то нечестно получилось.

— Зачем тебе это?

— Ты мог повестись и покалечить меня, но не стал. Защитил. И я хочу, чтобы это знали.

Я проглотила комок каши и запила его сладким чаем. Овсянка на воде, умеренно подслащенная, и кусок серого хлеба. Бывало и хуже, право слово.

— И мы — друзья? — с непонятной интонацией спросил Верен.

— Ну, приятели, я думаю. Друзья — это все-таки нечто большее, общие глупости, пакости, интересы. И очень часто все это объединяется в одно — стиль жизни.

— Здорово, — спокойно улыбнулся фон Тарн и ловко подчистил тарелку. — Купи в городе корицу и сахарную пудру.

— Не-не, такие извращения без меня, спасибо. Невкусное должно быть быстро проглочено и запито. Иначе моя нежная любовь к яблочному штруделю может пропасть.

— Не слышал о таком блюде, — пожал плечами Верен. — Что у тебя первой парой?

— Арифметика.

— О, поздравляю. Преподаватель зануда, не стоит ему возражать. Заклюет, дятел арифметический. У первокурсников будет вводное занятие и тест.

— Вот жесть, а почему тест-то?

— На первом курсе почти сотня человек, раскидают по группам, чтобы неспособные в одном углу, соображающие в другом. И дятлу проще. Он с отстающими не занимается, дает списать формулы с доски и весь год лепит «Це с плюсом».

— Это самая низкая?

— Угу, «А», «Бэ» и «Це». Еще есть ноль, но его редко ставят — только по профильным предметам. Пойдем, провожу до аудитории. Мало ли что.

Верен встал и смутился собственного предложения. Действительно, защитник из него так себе.