— Пойдём, нам направо, в хозяйское крыло. Выберешь себе комнату, — она остановилась у лестницы, выпуская кота. — И надо будет доехать до Кровяника, навестить прабабушкину квартиру, той тоже наверняка тоскливо. А уж как себя ощущают духи этого дома или загородного — вообще себе представить боюсь.

— Я всё пытаюсь представить, сколько человек здесь жило в лучшие годы... Я знаю по архивам, что Ярычевских было несколько десятков.

— Прислуги под сотню, наверное, хотя при Велимире Ярычевской людей уже не держали, запитали всё от магии. Это всё очень грустно, на самом деле. Как будто пересыхает когда-то широкая полноводная река. Даже если я извернусь и найду всех дальних родственников, шансов, что они пройдут проверку в лесу, не так много...

— Вот чьим браком следует озаботиться!

Вянка фыркнула. Может, с годами она и согласится с этим, всё-таки магическая земля без привязанной к ней семьи дичает, может даже превратиться в аномалии, а в случае со столичным участками это может стать слишком опасно. Но пока она просто не могла думать в эту сторону. На площадке второго этажа тоскливо вздохнул портрет, один из немногих, к которому когда-то привязали душу. Большинство Ярычевских предпочитало уходить за грань или оставаться между мирами в виде теней, но кое-кто добровольно привязывался к портретам. На других уровнях, насколько знала девушка, такое практиковалось шире. Здесь же живые рисунки были редкостью, не роскошью, а блажью. Вянка с таким отношением была не согласна — как минимум потому, что предки прекрасно помнили себя при жизни, могли уложить в голову огромный объём теории, да и какая-никакая, а компания...

— Марта Андреевна? — магичка рассмотрела, кто именно из прапра выглянул в общие помещения. — Добрый день.

— Добрый, моя хорошая, добрый. Рада, что ты приехала. Как устроишься после дороги — зайди к нам. Надо кое-что обсудить. И молодого человека с собой захвати.

— Обязательно. Пойдём, — она утянула его в хозяйское крыло. — Привыкнешь, не зеленей так.

— Я слышал о таком, и о мирах, где души предков в зеркала вселяют тоже, и о говорящих куклах, но одно дело просто слышать, а вот самому увидеть...

— Я первое время шарахалась от них как от прокажённых. Пугает, да. Но потом привыкаешь. Хотя иногда от них выть хочется, может новые знания они и усваивают, но это вечное «а вот в наше время» выводит из себя. Так, смотри, я живу тут, — она кивнула на комнату. — Из этих трёх дверей можешь выбрать любую. Там комнаты точно в порядке, мы с Белкой туда залезали. И, кажется, в конце коридора есть ещё парочка...

— Да я не привередливый... Например, — он открыл ближайшую дверь, заглядывая внутрь, — меня вполне устраивает.

— Ну и отлично. Тогда устраивайся. Выспишься хоть немного и пойдём выслушивать речи о том, как неправильно мы живём.

— А ты?

— Мне надо сразу зайти поздороваться. Есть тут... Потом покажу.

— Не боишься найти себе приключения в старом пустом доме?

— Нет. Мне тут ничто не угрожает. Так что не переживай. О, и кота возьми! — она подхватила Дара с пола, буквально впихивая в руки Алексею. — Пусть мурчит.

Кот смерил Костянникова взглядом, но благосклонно кивнул, признавая его общество пригодным для своего пушистого величества. Даже извернулся и залез магу на плечо, устраиваясь там со всеми удобствами. Вянка довольно улыбнулась, хоть возмущаться зверь не стал. Нечего ему делать на фамильном кладбище. Да и Алексею нужно об этом как-то рассказать, что густой сад скрывает не только узкие дорожки и фонтаны, но и пару склепов и отдельных могил. Убедившись, что Дар за ней не побежит, Ярычевская двинулась к узкой лестнице, ведущей практически сразу к нужному месту. Только пару поворотов пройти, немного глубже в сад.