- Что-то не припомню… хотя сейчас стало модным шастать по лесам, и твой найденыш видать из этих, из любителей… - ответила бабуля.

Пробирки из сумки я переложила в свою котомку, рука не поднималась их тут оставить, да и бросать их опасно, кто знает, что там внутри. Мало ли кто ещё может на них наткнуться. Стекло это закалённое, жаропрочное и небьющееся, так что костёр, в который мы бросили сумку, этим пробиркам нипочём.

Дождавшись, когда костёр прогорит, засыпали угли землёй. Мы прекрасно знали, какую опасность несёт огонь в лесу, лесные пожары – настоящая беда для всех лесных обитателей, к коим с недавних пор относимся и мы с бабулей. Ну, ещё Мося, оставшаяся дома охранять нашего с ней найдёныша.

После я пересыпала часть корней бересклета в предусмотрительно прихваченную из дома корзину, отдавая бабушке ту, что полегче. До дома добрались уже в сумерках, я так устала, что готова была заснуть даже стоя.

Но бабуля заставила меня сначала вымыть весь инвентарь, затем ополоснуться самой, сунула мне полусонной в руку половинку лепёшки и кружку с холодным чаем, а сама пошла проверять нашего незваного гостя, хотя как по мне в этом не было никакой необходимости, даже в кухне было слышно его похрапывание. Больные так не храпят!

До постели я добралась с уже закрытыми глазами, нырнула под одеяло, подгребая себе под бок пушистый мурчащий комочек, проваливаясь в глубокий крепкий сон.

Говорят, нечистая совесть спать не даёт, я спала крепко и сладко, проснулась отдохнувшей и полной сил, а ещё мне не терпелось узнать, за каким гротхом болотным Винсента занесло в наш лес?! Судя по тишине в гостиной, он уже проснулся.

По дому разносился аромат свежей выпечки, значит, бабуля тоже уже встала, да и Мосяни рядом не было, одна я до сих пор в постели валяюсь.

Я выбралась из-под одеяла, вечно оно путается в ногах! Поменяла ночную сорочку на платье, расчесала волосы, заплетая их в косу. В гостиной никого не было и я сразу пошла на кухню.

- Доброе утро, ба! – я обняла бабушку со спины, целуя её в щёку, сама глазами обшаривая нашу скромную кухонку. – А где…. – в кухне никого больше не было.

- Найдёнышь твой? Умываться пошёл! – без слов поняла меня бабуля. – А Мося сторожит, - улыбнулась она, - грозный охранник у тебя растёт, сразу дала понять, кто в доме хозяин!

Словно услышав её слова, в комнату с царственным видом вошла Мосяня, а за ней следом и Винсент. Он на ходу вытирал лицо полотенцем, тёмные мокрые волосы стояли торчком, на парне были надеты одни штаны и капельки влаги длинными дорожками стекали по рельефной груди и отчётливо выделявшимся кубикам пресса. Он закончил вытираться, повесив полотенце на плечо, за ночь все ссадины на его лице зажили, отёк спал. Карие глаза, загорелая кожа, небольшая щетина на подбородке – да он красавчик!

Я невольно сглотнула – было от чего, парень смотрел прямо на меня и было в этом взгляде некое предвкушение, так охотник смотрит на свою будущую добычу. Но тут он широко улыбнулся.

- А вот и моя спасительница!

Винсент ослепительно улыбнулся, его глаза подёрнулись томной поволокой, мышцы на груди шевельнулись, притягивая взгляд.

- Вот твоя рубашка, я всё зашила и почистила, - бабуля швырнула одёжку прямо в парня, тот виртуозно, на лету, поймал её и, поклонившись бабуле, поблагодарил за заботу.

Только мою бабушку, после того, как она сама управляла торговой лавкой, льстивыми речами не проймёшь. В ответ она буркнула:

- Одевайся, нечего перед приличными дамами голышом ходить! Садитесь за стол, будем завтракать!