Я задумчиво кивал. Алкоголь постепенно рассеивался и накатывала грусть. Мне стало жаль Аверса. Сидит тут, рассказывает о жизни первому встречному. А жизнь-то его потрепала, да…

– А ребенок?

– Что ребенок? – пожал он плечами. – Растет у бабки с дедом. Веришь, видеть его не могу. Не будь его – Мари была бы жива.

– Глупо, – хмыкнул я. – Сын-то при чем? Или у тебя дочь?

– Сын. – Аверс уронил голову на руки и захрапел. Вот и поговорили. Выведал, да не то, что нужно. С трудом дотащил тяжелого замдекана до дивана, кинул на него плед и закрыл за собой дверь. Тоска! Вот почему не люблю пить. Тоскливо мне потом. И раздражает все. Дверь с непригодным замком, меч, что-то буркнувший при моем появлении. Уныло. И сама академия унылая. Темное место.

Я плюхнулся на кровать и закрыл глаза, но сон все не шел. Только мир вокруг стал плотным, как вата. Дыхание отдавалось болью в легких. Стареешь, Аль. Все больше грустишь. Или просто день не тот. И час не тот, и миг.

Перевернулся на другой бок. История Аверса заставляла задуматься. Его жена никому не мешала. К чему вообще заглядывать в чужую постель? В чужой дом? Меланхолия разливалась по комнате озером до того момента, когда в двери без стука ворвался взъерошенный Ленор. И я понял, что забыл закрыться.

– Профессор! – подлетел он к кровати и попытался меня стащить. – Профессор, скорее. Там двойняшки подрались с Дени. Они сейчас все сожгут!

Проклиная всех студентов мира, я вынесся в коридор. Ноги держали плохо, зато хмель выветрился, стоило учуять в воздухе запах дыма. В мгновение ока пересек холл и влетел в студенческое крыло. Проблема обнаружилась сразу же. Как и в первый раз – наглухо закрытые двери. А в коридоре – Дени с когтями и клыками. И перед ним – взрывашки, охваченные огнем. Саламандры, чтоб им провалиться. Чешуйчатые и пылающие. Дени с ревом кидался на двух дуралеев и отскакивал обратно, получив очередной ожог. Стены коридора почернели от копоти, но, к счастью, ничего не горело. Дымили сами юные подрывники.

Конец ознакомительного фрагмента.