— Безумно, — пробурчала я, не глядя на любопытствующего. — Страсть как хочу образование получить.

Тут я не лукавила, но, видимо, хлопцы истолковали всё по-своему, потому как один из них поднял указательный палец вверх и торжественно заявил:

— Вот! А ещё говорят, что целью женщины является исключительно брак!

— Врут, — процедила я и, не удержавшись, зыркнула на Эмеса.

Сидит недовольный, растёкшийся желток по тарелке гоняет. 

— А жених у вас во внешнем мире есть? — продолжили донимать меня братья.

— Конечно, — соврала я, но тут же вспомнила того самого Андрэ из магазина. — Рыжеволосый. Высокого происхождения. В аспирантуре учится. Просто обожает благородную птицу на ужин, а на завтрак — гречневые котлеты с брокколи.

— Прекрасная кандидатура, — усмехнулся Эмес.

— О, тут вы правы, — я кивнула. — Но главное, он не высокомерный сноб. А то, знаете, бывает — мнят из себя некоторые, а на деле так... пшик.

За столом повисла гнетущая тишина. Я как-то язык прикусила, поняв, что всё же сболтнула лишнее. Я в гостях и вести себя нужно соответствующе. Но если подумать, я сюда не сама пришла, а в одеяле притащили. Так что пусть слушает, что о нём думают.

— Это ты, Алевтина, сейчас о ком? — Эмес опасно прищурился.

— Да ни о ком, — я пожала плечами и невинно хлопнула ресничками. — Собирательный образ. А что? 

— Собирательный, значит? 

— Да, — я наградила его полным лживого недоумения взглядом. — А вы кого-то узнали в этом образе. Неужто я задела за живое? Оскорбила? О, простите, не хотела. 

— Ничего, переживу, — он аккуратно вытер салфеткой рот и поднялся.

В гнетущей тишине были слышны лишь его удаляющиеся шаги.

— Туше, — тихо шепнул слева молодой мужчина. — Ради этого стоило задержаться с утра дома.

— А чего это он такой нервный и дёрганый?

Братья покосились в проход.

— И с чего он взял, что Алевтина вообще о нём?

Я взглянула на госпожу Инессу, она довольно улыбалась.

— Простите, — на всякий случай пробормотала я.

— В этом доме принято говорить всё, что думаешь, Алевтина. И предполагаю, у тебя были причины выбить моего внука из равновесия. Ничего, он действительно это переживёт. А сейчас заканчиваем трапезничать и на ярмарку. Луи, — сидящий рядом с ней молодой человек вскинул голову, — будешь нас сопровождать.

С этими словами пожилая женщина встала и вышла из гостиной.

— А ты точно замуж не хочешь? — этот самый Луи впился в меня немигающим взглядом голубых глаз.

— Точно! Дыши спокойно. Могу даже письменно заверить, что склонять к узам брака во время прогулки по торговым рядам не буду. Так как, писать бумагу?

Секунда тишины и раздался сотрясающий окна мужской хохот.

Луи же демонстративно выдохнул и натолкнул на вилку кусок яичницы.

Всем было весело кроме меня. Я же вдруг ощутила себя непривлекательной и простоватой.

— Такая страшная или что во мне не так? Чего вы так переполошились все? С чего взяли, что я желаю замуж за кого-то из вас? — спросила прямо, когда мужчины успокоились.

Они разом стали серьёзными. Все четверо переглянулись и снова уставились на меня.

— Ты очень красивая, — ответил гоняющий кусок жареной грудинки по тарелке медноволосый парень. Он сидел рядом на стуле, поэтому выражение его лица я не видела.

Но само это признание заставило недоверчиво усмехнуться.

— Нет, правда, хороша, — он обернулся ко мне. — Даже очень. Но уж больно бабушка наседает. Кому же хочется из-под палки отношения заводить? 

— Ага, — завтракающий напротив меня Луи кивнул. — Она уже несколько месяцев изо дня в день талдычит об одном. Брак, семейные узы, наследники... Бесконечные девицы эти, их томные взгляды. На тебя, Алевтина, когда-нибудь смотрели как на кусок пирога? Это порой так пугает!