Барбара взяла пирожок и бодро надкусила его.

— Тем более что сам он был куда старше, толще и вообще лысый, – тихонько шепнула Эдель.

— Именно! – Барбара весело взмахнула пирожком. – Так что дева Азафа уберегла меня, глупую и юную, от большой лысой ошибки…

17. Глава 17. Молчаливые овечки

— И много времени прошло с момента, как тебя вернули? – аккуратно поинтересовалась я. Мне показалось, что рыжая хохотушка всё же будет постарше, чем Хель и Эдель.

— Я на красном факультете уже три года. До этого два была на зеленом. Мне двадцать три года. До конца проживания здесь осталось всего два.

— И какие у тебя планы после академии?

— Ну, мои родители ещё надеются, что я смогу найти суженого, однако я уже давно об этом и думать забыла. Мне повезло больше, чем прочим девушкам. Мой отец довольно успешный повар, у него есть свой ресторанчик в столице. После окончания академии я смогу работать у него. Может быть, даже на кухню пустят, а не только в официантах бегать буду.

— А ты никогда не думала, чтобы открыть своё дело? – спросила я в лоб. – Вон какая у тебя вкусная выпечка. И для готовки ты научилась использовать магию.

Девушки удивленно переглянулись, после чего Барбара вновь звонко рассмеялась.

— Эди, конечно, говорила, что ты после потери памяти задаешь немного странные вопросы, но такого я не ожидала. Что ж я открою? В нашем обществе, если каким-то делом управляет женщина, это кажется несолидным. Все думают, что таким должны заниматься мужчины. Даже во главе слуг на кухне в знатных домах всегда стоит какой-то мужчина, а женщины лишь слушают его и готовят, как приказано…

Барбара поставила локоток на стол, подперла щеку ладошкой и мечтательно вздохнула.

— Хотя было бы неплохо, – продолжила она. – Мой отец многому меня научил, а когда я смогла развить магию, то усовершенствовала его рецепты. Кое-что получается столь вкусным, что даже Мабау получалось удивить. Угощала его в тайне иногда.

Я глубоко задумалась. В моей голове уже начал складываться по кирпичикам план. Понятно, что мы не сможем хлопнуть в ладоши и поменять разом отношение ко всему красному факультету, а потом и к женщинам в целом. Нужно действовать постепенно. И талант Барбары – первое оружие в нашем списке.

— Добавка? – над столом появилась наглая рыжая морда, которая робко добавила, едва увидела осуждение в глазах соседки: – … пожалуйста. Милые, добрые леди, накормите бедного котика.

— Ой, такой уж ты бедный, – я вздохнула и протянула Пряне ещё один пирожок с мясом. – Будешь столько есть, снова превратишься в колобка на ножках.

— Теперь я могу говорить, что это кость пушистая, – захихикал фамильяр, утаскивая угощения.

Я вновь подняла взгляд на Барбару и Эдель.

— Слушайте, как я поняла, способности к магии здесь напрямую зависят от того, насколько у тебя физически сильное тело. Однако вы сказали, что занятия спортом в академии не в почете. Почему? Ведь девушек даже кормят по талонам, чтобы фигуру сохранять.

— Ну, в этом и суть, – произнесла Эдель, покачивая на руках мило сопящую малышку. – После спорта женское тело становится слишком крепким. Проявляются отчётливо мышцы. Это считается неженственным. Худоба у девушки должна быть естественной…

Эдель говорила «естественной», а я слышала «нездоровой».

— В общем, любят мужчины, чтобы косточки торчали, – усмехнулась Барбара. – Ну и, будем честны, мужикам хочется, чтобы их жена была смирной, покладистой, робкой. А не колдовала направо и налево как способный волшебник. Это ж придаст ей самодостаточности. Справиться с самостоятельной девицей куда сложнее. Так что здешние хоть и прикрываются законами девы Азафы, которые учат чтить свою жену, не нагружать её трудом, беречь и заботиться, но на деле… – соседка вздохнула и отмахнулась, – … на деле им просто нужны красивые, пушистые овечки, которые пасутся на их лужку и лишний раз не блеют.