Подняв хрустящее кожей седло, Бабухин осторожно пристроил его на теплый гладкий круп.
– …Мимо нашего поста только что проехал грузовой газик с лошадью, – сквозь треск помех прохрипела рация.
– Начинайте преследование! – скомандовал капитан Жур. – Задержите!
– Не могу, – ответил невидимый работник ГАИ. – Мотоцикл забарахлил, что-то с зажиганием, будь оно неладно!
– Где ваш пост? – перебил его Виктор Павлович.
– На Ахвалинском шоссе. При выезде из города…
– Вот черт! – вырвалось у Жура.
Шофер «москвича» снова резко повернул и, обгоняя машины, помчался по узкой кривой улочке.
Грузовик неожиданно замедлил ход и вдруг встал. Бабухин осторожно выглянул наружу. Фургон пережидал у железнодорожного переезда, по которому громыхала «кукушка», таща за собой несколько платформ с гравием.
«Самое время сматываться!» – решил генеральный директор «Люкс-панорамы».
Быстро, но без шума он откинул задний борт, подвел к краю кузова скакуна, спрыгнул сам, а затем потянул за уздечку послушное животное. Оно легко спустилось на землю. Бабухин вскочил в седло и, пришпорив коня, помчался к речушке, протекающей параллельно шоссе. Конь и наездник пересекли водную преграду вплавь и исчезли в густой рощице.
«Москвич» пролетел мимо поста ГАИ, возле которого возился с мотоциклом молоденький лейтенант.
– С такой техникой только нарушителей ловить, – горько усмехнулась Инга Казимировна, проводив глазами гаишника.
– Ой, не говорите, – откликнулся водитель. – Я тоже больше валяюсь под машиной, чем езжу. И каждый раз боюсь, как бы не встать во время проведения операции.
– Типун тебе на язык! – сердито произнес один из оперативников.
Машина промчалась через железнодорожный переезд. Дальше дорога шла вверх. Когда они выскочили на вершину холма, шофер крикнул, довольный:
– Вон он, голубчик!
Метрах в четырехстах впереди двигался крытый грузовик.
– Прибавь, Гриша! – взмолился Жур.
Водитель показал на спидометр: мол, на пределе. И впрямь, «москвич» выжимал из своих тягловых возможностей все, на что был способен. Расстояние между ним и фургоном быстро сокращалось.
Когда до газика оставалось всего ничего, Жур и Гранская переглянулись: задний борт был откинут, в кузове, похоже, никого…
– Неужели ошиблись? – с тревогой произнес Виктор Павлович.
«Москвич» наконец поравнялся с грузовиком, и Жур махнул водителю газика, призывая остановиться. Тот тут же подал к обочине дороги и встал. «Москвич» тоже остановился. Жур и двое оперов бросились к фургону.
– Что везешь? – спросил капитан у шофера, молодого парня кавказской наружности.
– Алмаз везу, – ответил тот.
– Какой еще алмаз? – не понял Жур.
– Наш лучший скакун! – темпераментно проговорил кавказец. – На ипподром везу. Обязательно первый приз возьмем!..
Виктор Павлович поманил его пальцем и пошел к задку машины. Водитель вылез из кабины и обогнул грузовик.
– Вах! – схватился он за голову, увидев, что кузов пуст.
Глава 7
Небольшой тупорылый автобус, какие сохранились теперь только в глубинке, трясся по разбитой дороге в сторону поселка Гранитного. Среди полутора десятков пассажиров туда ехал и лейтенант Акатов.
Автобус съехал в поселок, разогнав нескольких кур, и остановился возле казенного двухэтажного здания. Какая-то старушка взялась показать Денису, где живет Бабухина. Оказалось, метрах в ста.
Над поселком висело лениво греющее солнце. Что радовало глаз – яблоневые сады. Ярко-красных и восково-желтых плодов на деревьях было больше, чем жухлых листьев. В воздухе стоял духмяный аромат яблок.
Мать афганца жила в двухэтажном кирпичном доме. Открыла она сама, провела в уютную однокомнатную квартиру с множеством безделушек, вышивок, половичков.