– Так оно и есть, – улыбнулся Психолог. – Вот ты говоришь – острая на язык. А ты обратил внимание на то, какого рода выражения она использует, высказывая кому-либо отрицательное отношение? Практически всегда – детские. Любимое слово – жопа. Употребляет его с завидной регулярностью. Прямо как ребенок.

– Вообще-то да… – протянул Бес и подумал, что хвастаться своими успехами рановато. Надо бы еще подучить теорию и надежнее посадить приятеля в лужу.

– Когда один взрослый человек, обращаясь к другому, говорит: «Ты – какашка!» – он фактически обращается к тому ребенку, который живет внутри каждого взрослого. И подобным обращением не просто отказывает оппоненту во «взрослом» статусе, а говорит: «Ты – щенок и сопляк, твой интеллект остановился в развитии еще в младенческом возрасте, ты даже не смог дорасти до приличного дерьма, а так и остался маленькой гнусной какашкой». И это, конечно, ужасно оскорбительно и обидно. Когда же что-то подобное говорит один ребенок другому, он даже не слишком обижает. Ведь дети в возрасте «какашкиных» оскорблений еще не претендуют на то, чтобы называться взрослыми.

– И ты хочешь сказать, что в данном случае мы не имеем дело с перекрестной транзакцией? – уточнил Бес. – То есть нет обращения взрослого к ребенку, а есть обращение одного ребенка к другому? И соответствующий отклик. Прямая транзакция?

– Ни в коем случае. Как раз вся проблема отношений именно в том, что транзакция является перекрестной. С одной стороны – обращение одного ребенка к другому, но слышит это обращение и реагирует на него взрослый. Даже, скорее, родительская компонента личности. И эта компонента обращается к другому взрослому или родителю, считая, что общается именно с ним. Но попадает все к тому же ребенку, который сказал «Ты – жопа!». Вот и обиды, обвинения в грубости и хамстве.

– Теперь-то у тебя все сложилось? Больше не удивляешься противоречиям? – поинтересовался Бес, сладко потягиваясь. Он чувствовал приятную усталость, как после хорошо выполненной работы.

– Как сказать… – пожал плечами Психолог. – Я думаю, что это – только верхушка айсберга. И нужно копать дальше. Доверяться первому впечатлению можно, но и проверить его не мешает. Особенно в этом случае.

– А что такого особенного в этом случае? – насторожился Бес.

– А то, что она стала великой актрисой, несмотря на полное отсутствие данных к этому. Несмотря на убежденность в своей некрасивости, и даже несмотря на заикание! Много ты знаешь людей, страдающих комплексом недолюбленного ребенка, заикающихся и при этом ставшими великими артистами?

– Уел! – захохотал Бес. – Нокаут. Ученых – знаю. Даже бизнесменов знаю. А вот с актерами и в самом деле туговато. Не тот набор данных. У актеров множество разных комплексов, но не этот. По крайней мере не в таком виде.

– Значит, работаем дальше, – подвел итог беседе Психолог. – В Треугольнике Судьбы три вершины. Пока мы видим две: Преследователь и Жертва. А где же Спасатель?

– Я к тебе еще загляну, – пообещал Бес и традиционно щелкнул пальцами. Проскочила фиолетовая молния, и Бес исчез, оставив лишь лесной аромат, к которому примешивался явственный запах сероводорода.

– А ароматерапия ему еще не вполне дается, – фыркнул Психолог и распахнул окно.

– Вы любите животных? – неожиданно спросила Раневская.

– Смотря каких, – признался Психолог. – Например, собаки мне нравятся больше, чем кошки.

– Нет, я имею в виду просто животных. Диких, – пояснила Раневская. – Не тех, которые считаются друзьями человека, разделяют нашу жизнь. А вот просто животных, как часть дикой природы.