Оказавшись около лестницы, я ещё раз обернулся к выходу, всматриваясь в прямоугольную дыру. Никого. Только ветер продолжал тихо завывать, обдавая лицо прохладой. Кто бы меня ни преследовал, пока он решил остаться в тени.

На втором этаже было уже сухо. Коридор представлял собой большую букву «Т». Уходя вперёд, он делился на две секции, в которых располагались квартиры. Здесь было гораздо чище, чем внизу, но в глаза всё равно бросались вещи, расставленные вдоль стен. Особой ценности они не представляли, только занимали место. Зачем они здесь, и кто их притащил? Трудно было сказать. Возможно, бывшие жильцы, бежавшие из города во время появления первых одарённых, оставили их в надежде вернуться обратно. А может, это были уже нынешние хозяева, тащившие домой всякий хлам, что являлось обычным делом сейчас. В то время, пока моё внимание было занято натасканными сюда вещами, крики прекратились. В последний раз они явно слышались из правой секции. Я двинулся дальше по коридору. Интерес делал своё дело, и теперь мои движения стали чуть более уверенными. В каждой секции находилось по четыре квартиры. И если в левой части они были обитаемы, то в правой всё было несколько иначе. Два дверных проёма не имели дверей вообще, а по количеству вываленного в проходе мусора становилось понятно, что здесь давно никто не живёт. Из двух оставшихся дверей одна была распахнута настежь. Даже у самого последнего тугодума не возникло бы сомнений, откуда раздавались эти крики.

Войдя туда, я сразу оказался в гостиной, по центру которой лежал старый круглый ковёр. С одной стороны на нём расположился разобранный диван, очевидно, служивший спальным местом. На диване сидели несколько плюшевых медведей, освещённые светом тусклого ночника. Их мордочки с упрёком смотрели на меня, а самый правый даже хотел что-то сказать, застыв навеки с открытой пастью. Вдоль стены прямо перпендикулярно дивану стоял старый шкаф. Больше здесь ничего не было. Из гостиной можно было попасть на кухню или во вторую комнату. Из последней доносился чей-то голос. Я осторожно прошёл по мягкому ковру, оставляя на нём грязные следы от ботинок, и, остановившись около двери, затаил дыхание.

– Где он? Отвечай, сука! – фразы звучали прерывисто, будто говорившего мучила страшная отдышка. – Мы ведь всё равно его найдём. Слышишь? Найдём! Ну, что? Не хочешь по-хорошему, значит, мы хорошенько проведём время, а потом ты станешь гораздо сговорчивее…

Взявшись за ручку, я легонько толкнул дверь, но не рассчитал силу, и она, издав протяжный скрип, оказалась полностью открытой. На полу возле окна лежало двое человек. Мужчина и женщина. В глаза сразу же бросился чёрно-синий комбинезон, выдавая охотника на одарённых. По своей сути он ничем не отличался от обычных правоохранительных органов, только расследовал дела нарушителей со способностями. Таких, как он, называли инквизиторами из-за чересчур жестоких методов, к которым они прибегали. Смерть одарённого во время пыток – довольно распространённое явление в их практике. Всем своим телом инквизитор навалился на девушку, прижав её к полу, тем самым исключая любую возможность сопротивления. Правой рукой он крепко зажимал ей рот, вот почему девушка перестала кричать. Другой рукой он пытался сорвать с неё одежду, и пока это ему удавалось плохо. Торчащая из-под него тоненькая фигура брыкалась, оказывая максимально возможное сопротивление, но они явно были в разных весовых категориях. Услышав скрип, девушка уставилась на меня заплаканными глазами, наполненными немой мольбой о помощи.