Кики замолчала и всем стало слышно, как храпит в ночной тишине красная голова Горыши.

– Да уж, страшилка так страшилка, – задумчиво сказала Ёжка, – только я вот не поняла: Стёпик, если найдёт мальчика, который верит в Деда Мороза, в кого превратится – в себя, или в этого хорошего мальца?

– Ну, ты же слышала – есть варианты! – напомнил ей Костик.

– Ужас-то какой! – сказала Ёжка. – Тогда вообще непонятно, что лучше – верить в вашего Деда Мороза или нет. Ты сама эту чудесную историю выдумала, Кики, или вирус подсказал?

– Почему выдумала? Мне её Стёпик-Дед-Мороз рассказал. Он у нас в канализации пару лет прятался. А потом пропал. Нашёл, наверное, то, что искал.

– Кла-а-асс, – зевнул Миша Леший, – люблю такие истории. Неоднозначные. С подвохом. С подвывертом.

И снова зевнул. Тут и все остальные ребята дружно зазевали и даже не заметили, как так же дружно позасыпали. Прямо кто где сидел, там и уснул.

27-е декабря

Заходит ранним утром медсестра Софочка в свой медицинский пункт, чтобы у больной Кикиморы температуру померить, и сразу же спотыкается о хвост спящего у входа Змея Горыныча. Хорошо, что не упала. В медпункте её родном не карантин развернулся, а сонное царство. Все ученики школы «Сказка», кроме Маши Искусницы, круглосуточно изобретающей в своей лаборатории вакцину от нового вируса, спят мёртвым сном. Вернее, спали, а как только она свет включила, стали нехотя просыпаться. Ёжка и Костик на Горышином пузе потягиваются. Сам Змей только один глаз на красноволосой голове приоткрыл, осматривается. Иван Дурак не дурак – он сразу от яркого света колбаской под кровать перекатился, где Леший похрапывал.

– Выключите свет! Что за издевательство! – закричала спросонья Василиса Прекрасная, свернувшаяся калачиком на столе медсестры.

– Издевательство? – разозлилась Софочка. – Вы что за лежбище тут устроили. Здесь изолятор, а не место для пижамной вечеринки. Ну-ка быстро все по своим опочивальням разбежались, мелкие безобразники! Ой! А ты Крошкина можешь остаться. И все остальные тоже пока задержитесь. Буду вас осматривать.

Тут все окончательно проснулись и Хаврошу осматривать вместе с Софочкой бросились. А там было на что посмотреть. Была кожа у Хавроньи Крошкиной раньше молочно-белая, да на щеках румяная, а стала оранжевая, как апельсин, ещё и в лиловую крапинку.

– Заразилась-таки! – констатировала Ёжка.

– Но почему опять не я? Вах! – расстроился Горыша.

– Потому что Хавроша ближе всех к Кики спала, – сказал Костик. – А может, у неё просто иммунитет слабый.

– Иммунитет у меня тут из вас самый сильный. На чистом натуральном коровьем молоке нажитый, – пробасила довольная новой расцветкой и всеобщим вниманием Хаврошечка. – А заразилась я, потому что мы подружки закадычные. Куда Кики, туда и я.

– Ну это антинаучная теория. Сказки какие-то, – сказал Иван Дурак, и все засмеялись.

– Какие же вы всё-таки несерьёзные и несознательные ещё. Хотя, может быть, это и к лучшему. Но теперь-то вам хоть понятно, почему никто не должен территорию школы покидать? – сказала Софочка, и осмотрев ребят, отпустила их приводить себя в порядок перед уроками. Никто вроде пока больше не заразился. Надо к Марье зайти, узнать, как там её работа продвигается. Очень не хотелось Софочке к Новому году экзотическую окраску в подарок получить. По важной и веской причине не хотелось.

После первого урока на переменку никого не выпустили. В класс зашла Маша Искусница в белом комбинезоне с красным крестом и с коробкой пронумерованных пробирок.