Она тяжело вздохнула и погладила меня по голове.

- Ох, Эйви, Эйви… Как же тяжело думать на сына…

- Не думайте. Это могли быть любые охотники из окрестностей! Возможно, просто совпадение. Да даже, если он и был с ними, не обязательно участвовал в нападении!

- Покушай, дорогая, - быстро проговорила тетушка, часто моргая и стараясь сдержать слезы.

- Я к Ренальду пойду. Он зовет.

- А я ему пока что-нибудь из мужниной одежды найду. Что за дело, у мужика даже рубашки нет!

- Спасибо за вашу заботу!

Принц стремительно шел на поправку. Когда я вошла в комнату, он уже пытался встать.

- Вы что делаете?! – возмутилась, поставив поднос на столик и хватаясь за грудь его высочества. Точнее, я хотела уложить его обратно на кровать, но разве такого силача, пусть и раненого, сдвинешь с места? – Простите…

Убрала ладони и отступила на шаг назад. Мужчина улыбнулся и погладил меня по волосам.

- Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Но мне нужно вымыться.

- Хорошо, я помо… - спохватилась и, покраснев, мотнула головой. – Конечно, я не стану вам помогать, но, если вдруг вы почувствуете себя плохо, то… Боги, что я такое несу…

- Я обязательно тебя позову. Но пообещай, что когда я вернусь, тарелки будут пустыми.

- Очень проголодалась, - призналась честно и, устроившись в кресле с подносом на коленках, принялась отрезать кусок баранины. Сочная, ароматная, она таяла во рту. А вместе с чесночным соусом я бы и язык проглотила, чтобы продлить наслаждение.

Принц вымылся быстро. Тетушка принесла для него сухую одежду и приготовила нам витаминный чай. Забрала мою посуду и пообещала не тревожить.

Его высочество вышел в комнату в одном полотенце на бедрах. Я прыснула чаем и запоздало зажмурилась, перед этим успев заметить и крепкие ноги, и небольшую линию волос, убегающих от пупка до самой кромки полотенца и…

Не туда я смотрела. Совсем не туда. Для надежности еще и отвернулась.

- Тетушка принесла для вас сухую одежду, - я вытянула руку, чтобы указать на кровать, но вместо этого коснулась влажного тела его высочества. Упругое, горячее, оно прямо создано для того, чтобы его гладили.

Одернула руку, как ошпаренная, и сжала двумя ладонями чашку с чаем. Эйсфери усмехнулся и через какое-то время произнес:

- Уже можно открыть глаза.

- Нельзя, - заявила, снова их закрывая. – Вы с голым торсом. Нельзя открывать. Нельзя смотреть.

Зрелище точно не для моих слабых нервов. Тем более сердце колотится как сумасшедшее, плеская на мои щеки раскаленные угли. Чашка задрожала в ладонях и его высочество, не стесняясь меня коснуться, забрал ее из моих рук.

- Ты расплещешь и обожжешься. Все в порядке, Эйвери?

Принц сел передо мной на корточки и заставил открыть глаза. Неправильный вопрос. Неправильный разговор. И времени у нас нет.

- Мы должны обсудить наше будущее… - взгляд помимо воли опускался с лукавых глаз его высочества на его грудь, по которой с сырых пшеничных прядей принца стекали капли. Ну, хоть брюки надел! – То есть не наше, но… Побег от мятежников! – нашлась я. – И нужно сменить повязки. Вы их намочили.

- Не нужно, - отмахнулся эйсфери, снимая бинт с плеча.

От раны осталась небольшая запекшаяся царапина.

- Поразительно!

На этот раз я разглядывала мужчину без стеснения. Исключительно как лекарь, которым, впрочем, не являлась. Хуже всего выглядела рана в районе селезенки, там по моему настоянию, Ренальд позволил наложить повязку. Он внимательно следил, как я нежно, чтобы не причинить боли, обрабатываю раненую кожу, как аккуратно работаю с бинтом. Не касаться его высочества не получалось, а каждое касание будто током било в мои пальцы, словно от мужчины исходила какая-то сила: древняя, великая, необузданная. Мне хотелось познать эту силу, прикоснуться к ней, но…