Остаток дня Катя провела в состоянии эйфории, да и сейчас оно еще не выветрилось, несмотря на ощутимые толчки, наносимые ей спешащими к метро прохожими. Катя бездумно повернула вслед за текущим мимо людским потоком, незаметно прошла мимо метро и шла до тех пор, пока ее внимание не привлекла огромная яркая витрина свадебного салона. Никогда раньше Кате не приходило в голову заглядывать в такие места, но вот сегодня ее счастливый до головокружения мозг дал четкую команду ногам, и спустя минуту Катя оказалась в мире белых роз, пышных кружев и глянцевых улыбок.

Две продавщицы, обе длинноногие, светловолосые, одетые в бледно-розовые форменные платья, устремились навстречу растерявшейся Кате. Чувствовалось, что салон был жутко дорогой. А каким он еще может быть в двух шагах от Невского проспекта? Но Катя смело шагнула навстречу судьбе. В салоне она провела божественные два часа, примерив несколько платьев, несколько пар туфель и осмотрев предлагаемую бижутерию, и перед уходом заметила выложенные в витрине подвязки с очень элегантной отделкой кружевом. Тут ей вспомнилось, что Света в пансионате жаловалась, что не может найти приличную подвязку, в меру броскую, но не вульгарную, и Катя, поддавшись порыву, решила звякнуть подруге, хотя и не представляла, чтобы та потратила на какую-то одноразовую подвязку почти три тысячи.

На звонок ответил какой-то парень. Наверное, Кирилл, запоздало сообразила Катя, прося позвать подругу к телефону.

– Ее нет, – коротко ответили ей и, кажется, собрались бросить трубку.

– Кирилл, – заторопилась представиться Катя, – это вы? Это Катя, мы со Светой в пансионате вместе худели, помните, вы нас еще до дома подвозили.

– Да, – по-прежнему сухо проговорил Кирилл.

– Передайте, пожалуйста, Свете, пусть перезвонит мне, я тут одну…

– Она умерла. – При этих словах Катя услышала, как кто-то протяжно завыл по ту сторону телефонной трубки.

– Как? – растерянно промямлила девушка, пытаясь осознать смысл двух коротких слов. – Когда?

– Вчера.

– Но как это могло случиться? – Катя никак не могла взять себя в руки и оставить убитого горем человека в покое.

– Не знаю. Вскрытия еще не было.

– Вскрытия? – повторила Катя. Но ей уже не ответили, из трубки раздалось два коротких гудка, и она замолчала.

Состояние эйфории исчезло бесследно. Катя толкнула рукой стеклянную дверь салона и выпала из мира грез на черный холод зимней вечерней улицы.

Света умерла! Веселая, живая, болтушка Света умерла. А как же свадьба? Бедный Кирилл. А родители? Господи, какой ужас!

Катя заставила себя отойти подальше от свадебного салона, чтобы продавщицы перестали на нее пялиться сквозь витринные стекла, и, снова достав мобильник, позвонила Лене.

– Алло? Лена?

– Катька!

– Ты уже знаешь?

– Ну да! – Лена отчетливо всхлипнула и, шмыгнув носом, проговорила: – Мы с ней вчера договорились к моей косметичке вместе идти. Жду, жду, Светки все нету. Позвонила ей на мобильник, ответил Кирилл. Я говорю, где Светка, я ее уже десять минут жду, а он говорит, что ее «неотложка» час назад забрала, они все сейчас в больнице, а потом, словно у него челюсть сводило, еле выговорил, что она умерла. – Тут уж Лена попросту разрыдалась.

А вот Катя, которая тоже всей душой осознавала ужас происшедшего, плакать почему-то не могла.

– Отчего же она умерла? Кирилл мне ничего не сказал.

– Говорит, ей вдруг ни с того ни с сего стало плохо, она стала задыхаться, начались судороги, Света потеряла сознание, а «неотложки» все не было. А когда появилась, было уже поздно. Никто ничего понять не успел. Да они до сих пор в шоке.