– Взяли, – крикнул один из бойцов, прижимая ладонь к уху. – Декодер ушел, но клиент тут. Еще минута и упакуем. Красавица. Хотя могла быть и помоложе.

Джим, морщась и мотая головой, начал медленно пятиться. Яд проникал в его руки и ноги, туманил голову, но одновременно с этим становился менее концентрированным. Или это ему казалось? В голове гудело, но что это было в сравнении с пыткой глушилкой? Неужели они всерьез думают, что он сдастся? И почему он – красавица?

– Хотя она, кажется, не согласна, – заметил боец. – Можете взглянуть, кстати. Получила лошадиную дозу парализатора, и все еще пытается устоять на ногах.

Зеркальное пятно стало проявляться теперь уже за спинами бойцов, точно на уровне двери, из которой только что выбежал Джим. Но сейчас он бежать не мог. Ноги едва держали его. В тридцати ярдах от него, прижимаясь спинами к стене, сгруппировались пять членов группы захвата. Они медленно переступали в его сторону. У каждого в руках было что-то вроде дубинки с шокером. У одного из них – то, что выпустило этого клеща. На поясах, под одеждой, еще какое-то оружие. А он не мог бежать. А если их станет больше?

Он отступил еще на пять шагов и снова замотал головой. Зеркальное пятно тем временем выросло и внезапно обратилось отверстием от потолка до пола. И внутри этого отверстия он несмотря на туман в голове вдруг отчетливо разглядел отделанное с роскошью помещение, в самом центре которого, точно под портретом Оливии Миллер стоял не слишком высокий, но и не низкорослый подтянутый человек в чем-то, напоминающем военный френч. И этот человек внимательно вглядывался в Джима, как будто хотел увидеть больше, чем ему было представлено. И когда Джим отступил еще на пару шагов, холодно приказал:

– Взять его.

Джим начал стрелять в ту же секунду. Стрелять в рванувшихся к нему бойцов. Стрелять почти наугад, поскольку перед глазами все плыло, только фигура незнакомца в отверстии казалась отчетливой. Одну за другой он выпустил все пули в группу захвата, положив ее на пол, и только после этого пожалел, что не сделал ни единого выстрела в сторону незнакомца. Пытаясь преодолеть новую волну мути и разглядеть, остается ли реальной угроза, Джим достал новый магазин, но тут же заметил или почувствовал второе или уже третье пятно, проявляющееся прямо напротив него, и побежал к лестнице.

До четвертого этажа он с трудом волочил ноги и крепко держался за перила. До третьего он спускался, прихрамывая и все еще мотая головой. После третьего он уже пытался идти твердо. И на полпути между третьим и вторым этажами услышал грохот башмаков и наверху, и внизу. Решение пришло мгновенно, Джим выбил ногами окно на площадке и прыгнул в вечернюю мглу.

Ему повезло. Он не сломал и не подвернул ноги. Выход из высотки был на другую сторону, а с этой стороны под его ногами оказались цветочные клумбы. Еще больше ему повезло в том, что никто не прыгнул вслед за ним, это давало ему до пяти секунд форы, которые он мог растерять, если не заставит себя бежать. И все-таки Джим сначала похлопал себя по карманам, убедился, что ничего не потерял, и только потом медленно пошел в сторону низких строений, которые и в этом секторе Города окружали высотки, создавая некий особый уют европейской старины. Когда за его спиной наконец раздались крики и топот, он успел удалиться на пару сотен ярдов и побежал уже по-настоящему. Он бежал, и каждый следующий шаг как будто прибавлял ему сил. Через четверть мили он перестал слышать топот преследователей. Через половину мили его пробил пот, и все тело охватила безмерная усталость. Когда за спиной была уже миля, от усталости не осталось и следа. Он ускорялся с каждым шагом, выбирал наименее освещенные улицы, поворачивал, снова поворачивал, стараясь удаляться от седьмого сектора или хотя бы двигаться к его краю, и все это время бежал, бежал и бежал. Это было сродни упоению. Вот, чего требовало его тело. Бега. Наверное, ему были бы в радость и другие упражнения, но именно бег оказался необходимым и желанным средством. Джиму даже казалось, что кровь горит в его венах и сжигает этот сладкий яд. И он успел взмокнуть от пота и высохнуть от ветра, который обдувал его на бегу.