В заключение примеров, иллюстрирующих формулы (2) – (7) по отдельности, укажем на случай СОВМ ряда элементов из (4) и (7) – поведение врачей в «Смерти Ивана Ильича» (гл. 4, 8):
доктора пытаются постичь суть болезни путем смехотворно усложненных систем силлогизмов (4а);
они держатся за этикет, считая неуместным интерес больного к главному вопросу – выживет ли он, и леча его традиционными паллиативами (4б',б");
они претендуют на управление ходом болезни, обращаясь с неведомым им нешуточным объектом – человеческим организмом – как с расшалившимся ребенком, которому достаточно словесного увещевания: «выступил вопрос о почке и слепой кишке, которые что-то делали не так, как следовало, и на которые за это вот-вот нападут Михаил Данилович и знаменитость и заставят их исправиться».
II. Архисюжет пяти детских рассказов (ПР)
Настоящий раздел посвящен описанию главного компонента архиструктуры ПР – ее событийного архисюжета. Мы рассматриваем его на трех уровнях абстракции. На первом это один из архисюжетов, характерных для творчества Толстого в целом (п. II.1); на втором – архисюжет ПР в самых общих очертаниях (п. II.2); на третьем – архисюжет ПР, детализированный до пяти типовых составляющих – инвариантных сюжетно-тематических блоков (п. II.3).
1. Инвариантный архисюжет Толстого
Архисюжет (18), о котором здесь будет идти речь, выводится из центральной темы Толстого (1) и некоторых ее более конкретных разновидностей и производных (2) – (15). Он вбирает в себя мотивы (1) – (5), (8), (11), (14), (15), обрабатывая их с помощью ряда ПВ, применение которых естественно при построении эффектного сюжета8.
Главный принцип построения АС (18) – СОВМ всех трех ветвей исходной темы (1), т. е. мотивов (2), (3) и (4). Посмотрим сначала, как СОВМЕЩАЮТСЯ (2) и (3).
‘Непредвиденность переходов’ (2а) предрасполагает к применению ОТКАЗА, а ‘мощные силы, нешуточность’ (2б) – к изображению разного рода ‘катастроф и потрясений’. С другой стороны, естественно, чтобы ‘простые, минимальные ценности (жизнь, здоровье…)’ из (3) и (8) были как-то акцентированы, поскольку в повседневной обстановке они кажутся чем-то само собой разумеющимся. Для такого подчеркивания и используется ОТК, только что извлеченный нами из (2):
(16) значение простых ценностей уясняется на фоне или после ситуации их острой нехватки9; одновременно выясняется ложность искусственных, надуманных ценностей.
Далее, для КОНКР и УВЕЛ ‘нехватки’ часто привлекаются ‘катастрофа или потрясение’, тоже полученные из (2).
(17) значение простых (и ложность надуманных) ценностей уясняется на фоне или после катастрофы или потрясения, создающих их острую нехватку или грозящих их полным уничтожением.
Как (16), так и (17) СОВМЕЩАЮТ (2) и (3) и служат двумя разными вариантами промежуточного этапа на пути к АС (18).
Мотив (17) подробно проанализирован (на материале ВМ) С. Г. Бочаровым, который называет его «глубинной ситуацией» Толстого:
В испытаниях и драматических кризисах вдруг проясняются, отделяясь от запутанной сложности поглощающих человека обычно мнимоважных мотивов, простые настоящие ценности – молодость, здоровье, любовь, наслаждение от искусства, близость людей и радость общения.
(Бочаров 1971: 15)
Из этой же работы видно, что
ситуация (17) проводится в ВМ на разных уровнях и материале – через судьбу всей России и отдельных людей. Среди последних – Пьер (см. иллюстрации к (3)), Николай Ростов (которого проигрыш в карты в соединении с пением Наташи заставляет осознать, чтó в жизни важно и чтó нет), князь Андрей (перед лицом смерти отказывающийся от условных понятий чести), Долохов (в обстановке московской трагедии становящийся выше светской ссоры с Пьером).