Существует фундаментальная зависимость статуса России как мировой державы от уровня её экономического и социального развития. Строительство великой державы – благородное и важное дело, но президентам России и США важно помнить о словах выдающегося английского философа XIX века Джона Стюарта Милля: когда в руках государства народ превращается в послушный инструмент, становится невозможно достичь даже самых высоких целей. Этот принцип имеет универсальный характер и относится к любой стране мира.

Встреча глав государств и правительств НАТО 25 мая 2017 года рассматривалась изначально как ключевое политическое мероприятие, как первый европейский визит Д. Трампа, в ходе которого предстояло определить новые условия трансатлантического соглашения и в рамках самого альянса, и в более широком контексте американско-европейских отношений. Д. Трамп фактически обвинил европейцев в иждивенчестве за счёт США, потребовав «справедливой оплаты» американских гарантий безопасности. Тем самым Трамп впервые поставил под вопрос центральную аксиому Евро-Атлантики – ценность и неприкосновенность НАТО.

Йенс Столтенберг, генеральный секретарь НАТО, после визита в Вашингтон 12 апреля 2017 года заявил, что и сам Д. Трамп, и его администрация привержены НАТО. Однако европейские союзники ожидали от президента США ясного и чёткого подтверждения американских обязательств, в первую очередь относительно коллективной обороны и, следовательно, сдерживания РФ. В Европе всерьёз опасались, что Д. Трамп способен заключить «двустороннюю сделку» с Москвой (по Сирии, Украине и т. д.), что приведёт к ослаблению НАТО и разрушит ценностный фундамент Евро-Атлантики. Возможности обратного влияния европейских столиц заметно сократились, что ещё больше ослабило позиции их политических элит. Администрация Трампа ясно дала понять, что намерена обсуждать характер трансатлантических отношений только на американских условиях. Европейцы, планируя мероприятия в НАТО, включая прошедший саммит, вынуждены были подстраиваться под меняющийся политико-дипломатический график Вашингтона.

В то же время в самих США давление на администрацию Д. Трампа возрастало по всем линиям. Доминирование внутренней повестки над международной означало, что внешние «победы» Трампа не будут иметь высокого рейтинга в стране, а неудачи, напротив, могут иметь гораздо более серьёзные последствия. Бескомпромиссная жёсткость Трампа в отношениях с союзниками могла бы привести к критическому ослаблению его позиций на внутриполитической арене.

Учитывая довольно напряжённую ситуацию в американско-европейских отношениях и неопределённые ожидания от визита Д. Трампа, в НАТО предпочитали не афишировать очевидную значимость предстоящей встречи. Напротив, подчёркивался её неформальный характер. Повестка была предопределена позицией американской администрации и отражала две её центральные установки.

Первая – увеличение вклада Европы в коллективную оборону и военную активность НАТО. Д. Трамп с самого начала своего президентского срока выдвинул жёсткое требование о выполнении всеми странами альянса обязательств, обозначенных в итоговых документах саммита НАТО в Уэльсе в 2014 году: об увеличении к 2024 году военных расходов до уровня не ниже 2 % ВВП, включая 20 % – на основные виды вооружений. Д. Трамп потребовал преобразовать формулу «2/20» из политических ориентиров в конкретный алгоритм действий. Попытка А. Меркель во время визита в США убедить его, что военный бюджет ФРГ гораздо меньше её вклада в европейскую и международную безопасность, оказалась безуспешной. Короткое время тактической паузы малых стран, надеявшихся на своего европейского лидера и ожидавших более благоприятного для них результата предварительных дискуссий с США, также истекло. Зато открылись возможности продемонстрировать свою атлантическую значимость для «передовиков» по выполнению критериев «справедливого бремени» (стран восточного фланга). Это, в свою очередь, хоть и давало НАТО возможность продемонстрировать Д. Трампу позитивный ответ на его запрос, уменьшало потенциал разумного европейского сопротивления диктаторскому нажиму Вашингтона.