В Германии в Евангелическо-лютеранской церкви (ЕЛЦ) существуют общины выходцев из Индонезии, Ганы, Финляндии, Нидерландов, Швеции и Вьетнама. В ЕЛЦ также есть разного рода комиссии и проекты межкультурного служения. Во Франции особенно выделяется в межнациональной работе Объединенная протестантская церковь Франции (в Париже самый высокий процент иммигрантов в церквях – 20 %), есть и этнические союзы – Союз африканских и карибских церквей. Французская протестантская федерация поддерживает межцерковные проекты с церквями, которыми руководят иммигранты.

Мультинациональная община интегрирует мигрантов разных категорий в рамках совместного богослужения в церкви или Доме молитвы и социальной работы в волонтерских проектах, воспитывая из них новых европейцев.

Кризис европейской идентичности привел к возвращению церквей в политику, усилению их влияния и к интеграции околоцерковных гражданских институтов (проектов, движений, фондов и т. д.) в демократическую политическую систему при всей ее внешней безрелигиозности. Новой основой идентичности современной Европы стали многонациональность и церковная миссия, меняющая лицо христианства на континенте и отношение к «чужим» в самом широком смысле этого слова. «Религиозное возрождение» ведет также к появлению консервативных групп и движений внутри Католической церкви, православия и протестантизма, которые готовы бороться и с секуляризмом, и с экстремизмом на религиозной почве. Усиление влияния христианства и ислама постепенно приводит к исправлению дисбаланса между секулярным и религиозным в Европе и к созданию религиозно-ориентированной демократии.

В 2016 г. история европейской интеграции пополнилась еще одной датой: 23 июня граждане Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии проголосовали с небольшим перевесом – 51,15 % против 48,85 % – за выход из Европейского союза. С того дня прошел год, однако бурные волны дискуссий и прогнозов, поднятые итогами референдума, накатываются одна за другой. Это надолго, и тому есть причины – масштаб и радикальность события, длительность «бракоразводного процесса», а в итоге неопределенность его последствий для Великобритании и для ЕС. Мнений высказано великое множество, и их разброс очень широк – от крайне негативных прогнозов до умеренно позитивных. К обстоятельному анализу «брекзита» и его последствий мы вернемся позже, а пока выскажем несколько общих соображений насчет того, что означает – и не означает – это событие.

«Брекзит» не является погребальным звоном по идее «Единой Европы». Оставаясь одной из самых влиятельных идей в сознании европейцев, она, однако, перестала быть доминантой, определяющей вектор движения европейских народов к «Соединенным Штатам Европы» или какой-то иной форме политической федерации/конфедерации, как это было с 1940-х гг. по начало XXI в. Теперь европеизму противостоит вышедший из тьмы национализм. Вернуться к Европе национальных государств невозможно. Поэтому в предстоящие десятилетия эти две идеологии будут постоянно конкурировать, и поиск баланса между общими и частными интересами европейских государств, как входящих, так и не входящих в ЕС, будет их постоянной «головной болью».

«Брекзит» не является началом конца Евросоюза – даже в том случае, если Великобритания действительно выйдет из него, и за ней, возможно, уйдут некоторые другие его члены. Есть как минимум десяток стран, прежде всего шесть государств-учредителей Европейских сообществ, а также ряд других стран, которые входят в ядро европейской интеграции. Их взаимозависимость, особенно в экономической и социальной сферах, очень высока и достаточно эффективна. Очевидно, что они предпримут максимальные усилия в целях консолидации и укрепления ЕС.