Прохожий, оказавшийся правоверным евреем, укоризненно говорит ему:

– Сегодня шабес, а вы собрались делать гешефт?

– И что вы называете гешефтом? То, что я хочу продать эти брюки за полцены?

Утро шабеса. Старик раввин проснулся задолго до рассвета. Хорошо бы сейчас почитать Талмуд – но в комнате темно, хоть глаз выколи. А зажигать свет в шабес запрещено, для такой работы евреи нередко нанимают гоев. Но хитрость в том, что еврей не может отдать приказание, он иносказательно дает понять, что нужно сделать, тогда это не считается работой. Обычно одни и те же люди подрабатывали в шабес и им не надо было долго объяснять, чего от них хотят. Раввину очень хотелось почитать в тишине, но шабес-гой вряд ли появится до рассвета. Но тут он слышит, что за окнами скрипит снег. Он высовывается в окно:

– Эй, Иван! – кричит он. – Хочешь выпить стопочку? Вот только бутылку не могу найти в темноте!

Когда речь идет о водке, даже самый глупый мужик сразу умнеет. Иван заходит, нащупывает спички, зажигает свечу. Раввин дает ему стопку водки.

– Да поможет вам Бог! – растроганно говорит Иван, опрокидывает стопку, вытирает губы, потом, как человек вежливый и бережливый, гасит свечу и уходит.

Однажды шабес-гой запоздал. Семья не решается пойти спать, пока горит большая свеча.

Тут хозяйка подводит маленького сына к столику со свечой и говорит:

– Абрамчик, папа не верит, что ты знаешь, как правильно называется Пасха. А ну-ка скажи ему!

– Пейсах! – выкрикивает Абрамчик. Свеча гаснет.

Абрам и Хаим были в командировке и там неплохо провели время. Вернувшись, они пошли к раввину, чтобы облегчить душу. Выслушав их, раввин говорит Абраму:

– Ты курил в субботу, за это не будешь курить целый месяц. А ты, Хаим, переспал с шиксой, за это целый месяц не будешь касаться жены.

Через неделю жена говорит Хаиму:

– Слушай, а Абрам уже курит.

Раввин вызывает к себе трех студентов ешивы.

– Я в окно видел, как вы курите. Как это понимать? Сегодня же шабес! – с негодованием восклицает он.

– Простите, ребе, – смущенно говорит один студент, – я забыл, что сегодня шабес.

– А я – забыл, что в шабес нельзя курить! – оправдывается второй.

– А я, ребе, забыл, что на окнах уже открыли ставни! – заявил третий.

Один еврей пожаловался раввину, что ему с большим трудом удается поститься в положенные дни. Раввин рассказал ему такую историю:

– Когда Бааль Шем был молодым, он брал шесть хлебов и кувшин с водой и уединялся на целую неделю в пещере для духовных трудов. В пятницу, когда он собирался домой, то поднимал свой мешок и, замечая его тяжесть, открывал и находил все шесть хлебов нетронутыми. Только такой пост и можно считать постом.

– Ребе, я грешен – не помыл руки перед едой! Какое покаяние вы мне назначите? (Мыть руки перед едой – ритуальное правило.)

– А почему вы не помыли руки?

– Я был в христианском ресторане и постеснялся – у них это как-то не принято.

– А как вы оказались в некошерном ресторане?

– А как в Йом-Кипур найти открытый еврейский ресторан?

В синагоге в Йом-Кипур еврей с жалобным воем падает на пол:

– Какая жажда! Сейчас умру! Скорее спросите у ребе, не позволит ли он мне выпить хотя бы глоток воды?

Естественно, раввин разрешает дать ему воды, чтобы спасти от смертельной опасности. Напившись, еврей с облегчением говорит:

– Спасибо, ребе! Чуть не умер! Клянусь, больше никогда не буду в Йом-Кипур с утра так обжираться селедкой!

– Как вам не стыдно? Я знаю: в Тиша-Беав, в день строгого поста, вы, Абрам, славно пообедали.

– Но, ребе, все знают, что когда человек опасно болен, он имеет право немножко покушать?