Но, пожалуй, самое удивительное заключается в том, что никакой межнациональный надгосударственный орган, типа ООН, уже не может остановить губительный и опасный для будущих поколений, технический прогресс земного человечества. Потому что такая «насильственная» остановка технического прогресса приведет к экономической регрессии и кризису, а значит, и к наводнениям, пожарам и другим непредсказуемым общеземным или локальным катастрофам планетной биосферы. Мы сами себя загнали в тупик, из которого нет приемлемого выхода. Ведь голод Украины и России, 1932–1933 года, как и голод СССР, в 1946–1947 годах или череда засух, пожаров и наводнений во многих районах и государствах мира, в период с 2008 года по настоящее время, легко объяснить, как реакцию атмосферы на резкое снижение потребления кислорода рукотворными мирными и военными изделиями человеческих рук. Ясно, как дважды два, что малейшее увеличение содержания кислорода в воздушной атмосфере, вызванное снижением его потребления объектами биосферы, (а все рукотворные пожиратели кислорода, хотим мы того или нет, тоже являются объектами биосферы), принуждает мировой океан изменить свою энергетику для сохранения процентного постоянства кислорода в приповерхностном слое земной атмосферы. Мы все уже испытали на собственной шкуре последствия экономического кризиса 2008 года чередой засух, пожаров и наводнений. Еще неизвестно, чем это может закончиться, если кризис вспыхнет с новой силой и рукотворные пожиратели кислорода временно остановятся. Предсказаниями я не занимаюсь. Экономический кризис США 1929–1933 годов привел к голоду и массовым смертям народов Украины и России, а окончание Второй мировой войны вызвало засуху, неурожай и голод в СССР, в период 1946–1947 года.

Однако, обдумывая полученные результаты соотношения резервов кислорода в водной среде и атмосфере, приходишь к парадоксальному выводу, который не вписывается в рамки научного понимания планетной биосферы. Что я имею в виду? Я имею в виду то обстоятельство, что сокращение площадей лесных массивов планеты, является не бедствием, а благом для современной технической цивилизации, которая во все больших объемах использует для технических целей комфорта, так называемые, невозобновляемые источники энергии. Судите сами. Если площадь лесных массивов планеты в период современного кризиса, который начался в 2008 году, была бы раза в полтора больше, то для компенсации уменьшения расходов кислорода во время кризиса и обеспечения стабильности кислородного параметра, биосфера планеты вместе с водными ресурсами, обязаны были, невиданной засухой, продолжительными антициклонами, и огнем, уничтожить и истребить избыток земной растительности. Мощные наводнения во многих странах мира, являются второй стороной медали того же процесса. Невозможно создать жару, чтобы сжечь лесные массивы, без того, чтобы не излить «ненужную» влагу на другие районы земного шара. Разве это непонятно? Все это становится простым и понятным, если представлять биосферу не как что-то абстрактное и отчужденное от земного человечества, а как вторую телесную оболочку обобщенного земного человечества.

Представьте себе, что все 7 миллиардов человек, как потребители кислорода, объединены в одного человека. Внутрь этого обобщенного человека надо поместить и все рукотворные изделия, которые или произведены с помощью потребления кислорода или сами потребляют кислород во время эксплуатации. Воздушная атмосфера является для них общей средой обитания. Если бы такая обобщенная система «человек-машина» планомерно наращивала потребление кислорода, без всяких колебаний и спадов, тогда бы обслуживающая их потребности система в составе воздушных масс атмосферы, растительного мира и водных ресурсов планеты, находилась в состоянии динамического равновесия и методом автоматической саморегуляции устраняла мелкие отклонения. Но надо учесть, что в этой троичной системе два элемента, в составе растительного мира и водных ресурсов являются инерциальными элементами, которые не могут сразу и быстро подстроиться под изменение потребностей обобщенной системы «человек-машина». Причем если оценивать по степени инерциальности, то инерциальность растительного мира на несколько порядков меньше инерциальности водных ресурсов. Это понятно без дополнительных объяснений. Получается, что как только человек стал употреблять уголь и другие полезные ископаемые углеводороды для сезонного отопления городов и населенных пунктов, так возникли сезонные колебания в потребностях кислорода. Не по этой ли причине в доисторические времена образовались такие мощные пустыни, как Каракум или Сахара? Но и в историческое время человек постоянно увеличивал и наращивал потребление невозобновляемых источников энергии. Как иначе объяснить, почему, при постоянном количестве водных ресурсов планеты, площадь пустынь и полупустынь постоянно и необратимо увеличивается? Кто может найти примеры, чтобы без участия человека, хотя бы малые участки пустынь и полупустынь сами собой превращались в цветущие оазисы? У меня таких данных нет. Все это свидетельствует только об одном. Природа биосферы, чтобы подстроиться под хозяйственную деятельность «цивилизованного» человека, самостоятельно уменьшает «полезные» площади растительного мира планеты. Если бы этого процесса не было, то эпизодические засухи, лесные пожары и наводнения, происходили бы за историческое время чаще и с большими губительными последствиями для земного человечества.