После перехода по скалистой пустыне иерихонской глазам путников открылась гора Еле-онская, заслонявшая Иерусалим с восточной стороны. на восточном склоне этой горы виднелось селение вифания. толпы богомольцев двинулись далее к городу, переполненному пришельцами, надеясь найти приют или в домах своих друзей и знакомых, или же, в крайнем случае, в кущах и палатках, которые на время праздника располагались обыкновенно в окрестностях города. но Господь Иисус Христос остался в вифании; здесь дружественное Ему семейство было погружено в глубокую скорбь. Прошло четыре дня по смерти Лазаря. Потеря любимого брата была тяжелым ударом для Марфы и Марии, лишившихся в нем единственной опоры для себя. намек господа при известии о болезни своего друга, что сия болезнь несть к смерти, но о славе Божии (Ин. 11, 4), остался непонятным, особенно потому, что самое событие, казалось, не соответствовало утешительному обещанию. горесть сестер увеличивалась еще тем, что Божественный гость, которого они принимали всегда в своем доме с радушием, на этот раз как бы забыл их и, несмотря на то, что был вовремя извещен о домашнем несчастии, не спешил оказать им помощь. Между тем, смерть безостановочно продолжала свое разрушительное дело: несомненные признаки тления, обнаружившиеся в бездыханном теле Лазаря, отнимали у сестер последний луч надежды на возвращение брата к жизни.

По древнему обыкновению иудеи оплакивали умерших в течение семи дней (1 Цар. 31, 13; 1 Пар. 10, 12; иуд. 16, 24; сир. 22, 11), а иногда даже целый месяц (Чис. 20, 29; Втор. 21, 13). в эти дни печали родные, друзья и знакомые навещали потерпевшее утрату семейство, стараясь доставить ему утешение своим посещением и беседою. из Иерусалима, где, по всей вероятности, было немало родных и знакомых умершего, пришли к осиротевшим сестрам многие иудеи, которые, исполняя добрый обычай, не могли предвидеть, что сделаются свидетелями самого поразительного чуда господа. Мария была внимательною собеседницею гостей, тогда как деятельная Марфа делила свое время между беседою и заботами хозяйственными, и прежде своей сестры узнала, что давно ожидаемый Учитель приближается к селению. не говоря сестре о пришествии того, кто приносил с собою истинное утешение в ужасном горе, она оставила все и устремилась к нему навстречу, чтобы, как изъясняет святитель Иоанн Златоуст, «увидеться с ним наедине и рассказать Ему о случившемся». При виде господа Марфа высказала в немногих словах то, что она чувствовала со своею сестрою со времени горестной потери брата, о чем они постоянно думали и беседовали между собою: Господи, аще бы ecu зде был, не бы брат мой умер. Это не упрек в медлительности, который верующая душа не позволила бы себе сделать Христу, но сожаление, полное покорности воле Божией, проникнутое твердою уверенностью, что Божественный Друг и теперь не оставит скорбящих без чудодейственной помощи: