Генерал, прихрамывая, подошел к смущенно улыбнувшемуся Пашину, поздоровался с Гнедичем.

– Конфликтовать с ОМОНом последнее дело, Илья Константинович. Что вы не поделили?

– ОМОН вызвал депутат Козловой, знаешь такого деятеля в Думе?

– Кто ж его не знает, достойный преемник Жириновского и Марычева, такие спектакли устраивает, что любо-дорого посмотреть. В малиновых пиджаках часто разъезжает либо в лимонного цвета костюмах и в золотых цепях. Значит, тебе посчастливилось с ним познакомиться?

– Не мне, вот им. – Илья кивнул на Антона и бледную Валерию. – Депутату захотелось покататься на речном трамвае, а так как он мужик желания, тут же начал высаживать пассажиров.

– Дальше можешь не рассказывать, все понятно. Твой друг дал отлуп, господин Козловой зело обиделся и вызвал подкрепление. Ладно, поехали отсюда, мне надо быть в другом месте.

– Я лучше к тебе потом заскочу.

– Подбросить?

– У меня машина.

– Тогда до встречи. Не переходи дорогу больше депутатам типа Коленьки Козлового.

Михайлов пожал мужчинам руки и уехал в сопровождении трех неразговорчивых парней в штатском.

– Большой человек, – неопределенным тоном сказал Гнедич, глядя ему вслед. – Меня ОМОН не послушался. Интересно, что он им сказал, чем пригрозил? – Подполковник оглянулся. – Ну что, поехали и мы? А то народ глазеет, как на сбежавших из зоопарка шимпанзе.

– Езжайте, – отозвался Илья. – Мы на своем транспорте.

– Может, отложим поход? Перенесем отправление на день-два? Ты как, Лерочка?

– Я не хочу оставаться в Москве, – твердо заявила Валерия и пошла по тротуару к машине Гнедича, оглянулась через несколько шагов. – До свидания, Илья, Антон, утром я вас жду.

Гнедич посмотрел ей вслед, перевел взгляд на друзей, покачал головой.

– Отличное начало экспедиции получается, господа путешественники. Не нравится мне это. Ну, бывайте, до завтра.

Он догнал жену, усадил в машину и уехал.

Антон поглядел на Илью, и тот, похлопав его по плечу, сказал:

– Не бери в голову, мастер. На твоем месте я поступил бы точно так же. Нельзя допускать, чтобы хамы и бандиты садились нам на голову. Мы не рабы, как писали когда-то в школьных учебниках.

Антон с грустью согласился. Валерия уехала, и мир вокруг опустел. И еще оставались сомнения: стоило ли такой ценой доказывать, что «мы не рабы»?..

Ежась от свежего ветерка – утро выдалось холодным и хмурым, под стать настроению, – они погрузили в машины все экспедиционное добро, добытое Ильей за два дня сборов, и заскочили к нему домой попить горячего чаю и кофе.

Тымко был мрачен и неразговорчив, он ничего не знал о событиях прошлого вечера, а Илья сам начинать рассказ не хотел. Антон же и вовсе не собирался общаться с Серафимом без крайней нужды. Так, молча, обмениваясь междометиями и взглядами, они позавтракали и спустились во двор к машинам.

– Едем за Гнедичами, – сказал Илья, залезая в свою красивую «Альфа-Ромео». – Потом за Анжеликой, она ближе всех к Ленинградскому шоссе живет.

– Я могу сразу за ней поехать, – буркнул Серафим. – Встретимся за Кольцевой, у заправки.

Илья подумал и кивнул.

– Давай.

Тымко уехал.

Антон посмотрел вслед «Газели», на серое небо, и ему вдруг снова показалось, что кто-то наблюдает за ними исподтишка, словно сквозь занавеску на окне.

– У меня нехорошее предчувствие, – сказал он, залезая в кабину машины.

– У меня тоже, – невесело отозвался Илья. – Но ехать надо, раз собрались. К тому же меня ждут.

Антон понял, что он имеет в виду Владиславу.

Они выехали со двора на Большую Тихоновскую улицу, услышали какой-то тяжкий всхлип и удар, подбросивший машину на амортизаторах, и почти сразу же наткнулись на «Газель», перед которой во всю ширину улицы зиял огромный, еще парящий провал глубиной в метр. Впечатление было такое, будто часть улицы с тротуарами просела в пустоту, асфальт лишь потрескался да пошел буграми и ямами.