2) Чужая культура

Комментаторы говорят нам, что язык Луки, начиная с 1:5, имеет сильный еврейский оттенок и совсем не похож на культурный греческий в 1:1–4. Погрузив своих языческих читателей в атмосферу причудливых иностранных терминов, Лука тем самым дает понять, что его история происходила давным-давно «во дни Ирода, царя Иудейского» (1:5). Его персонажи одеты в одежды иудаизма (1:6,8), а действие происходит в храме, перед алтарем, во время служения (1:9,11). Первые слова Луки переносят нас прямиком в мир Ветхого Завета (1:13–17), ив том же духе он продолжает на протяжении гл. 1 и 2.

Лука вполне намеренно воссоздает атмосферу библейского мира. Заголовок данной главы («Упование Его народа») следует понимать прежде всего в этом смысле. Он не подразумевает, что речь будет идти о каких-то определенных ожиданиях. В гл. 1 нам показывают правоверное меньшинство Израиля, которое предвидит пришествие Спасителя народа и для которого обещание должно было вот-вот исполниться. «Упование» подразумевает чудесное вмешательство с небес; а «Его народ», который уповает, – это люди Божьи, евреи.

Все это является большим камнем преткновения для принятия Благой вести о спасении, поскольку сверхъестественные верования привязывают повествование к далекой и незнакомой культуре. Ведь понятно, что Лука пишет для Феофила, типичного язычника, и, несомненно, для большинства людей XX в. – людей, придерживающихся различных материалистических убеждений и тем не менее легковерных, которые могут принадлежать к целому ряду различных культур, но только не к правоверным иудеям. Почему бы ему не сократить число деталей, неприемлемых для данного круга читателей, и не сделать упор на более понятных и приятных для них вещах?

Ответ таков: потому что эти кажущиеся «ловушки» на самом деле основа Евангелия и их нельзя убрать. Лука, скорее, похож на посла ООН, представляющего какую-нибудь маленькую страну, которая стала очагом крупного кризиса. То, что он должен сказать делегатам, имеет значение мирового масштаба. Но, чтобы понять его, они сначала должны понять местные условия, ставшие причиной кризиса. Во всех других отношениях этот посол может допустить несерьезное отношение к своей стране, но в этом – нет, поскольку это важный аспект, и отнестись к нему следует со всей серьезностью.

Если меня заботит жизненно важный вопрос спасения, тогда, нравится мне это или нет, мне придется считаться с экзотическим колоритом, пронизывающим повествование Луки. Ангелы, предсказания, чудеса – все это неотъемлемая часть

Евангелия, потому что в нем рассматривается сверхъестественное вмешательство в наш мир, столь же неожиданное, как обращение к Захарии, и столь же ошеломляющее, как весть, принесенная Марии. Мы должны быть готовы к этой сверхъестественности, ибо христианство бессмысленно без нее. Иудейская обстановка – также неотъемлемая часть Евангелия, потому что весть Господа о спасении открылась именно в это время и именно в этом месте – в Палестине I в.

Однажды усвоив эти принципы, мы приобретаем правильное христианское отношение к двум огромным задачам наших дней. Внутри самой церкви мы можем встретить множество людей, которые отказываются принимать то или иное в Библии или в библейском богословии, из-за нежелания верить в сверхъестественное. Но мы знаем, что без сверхъестественного не может быть и Благой вести. Вне церкви мы видим множество людей, исповедующих другие древние мировые религии. Мы относимся к ним с уважением и учимся у них; но мы знаем, что, пока они не придут к Вифлеему и Голгофе, они чужды Благой вести Господа. В своем знаменитом гимне Томас Келли описывает распятие Иисуса как «упование Его народа, богатство Его народа, их вечная тема»