– Смотря как вести себя будешь.

Я прошел в сени, снял пальто. Черное, стильное и при этом теплое – длиной почти в пол. Досталось от ошалевшего бандюгана, которой сунулся было по моим следам в позапрошлом году. Вальнул бедолагу тихо и без шума – тот даже заметить не успел, откуда стреляли.

Колчан со стрелами и лук примостил рядом с одежкой.

– Все с ним ходишь, да? – Пух попытался завязать разговор. Видно, что толстяк явился не просто поболтать, а по срочном делу.

– Так зачем ты приволокся? – спросил я, усаживаясь за дубовый стол, на котором пыхтел самовар.

– Ты вроде чаю обещал… – снова с надеждой попросил толстяк.

– Придется налить…

– А баранок нету? – спросил он.

– Тебе бы худеть, а не баранками закидываться.

– С-спасибо и на том… Я, С-сокол, ва-ваще-то по делу!

– По важному, надеюсь?

– По тому, что те-тебя т-точно за-заинтересует…

Да и что же это такое-то может быть, что не интересовало все последние годы, что я здесь, а тут вдруг – бах! – и?..

Не договорил, потому что по спине пробежал холодок. Мысленно уже был готов к тому, что скажет Пух…

Всего два слова:

– С-снова на-началось!

Припять, администрация города,

27 апреля 1986 года

День у Сергея Андреевича Елизарова, заместителя главы администрации Припяти, не задался с самого утра. Вчера что-то случилось на ЧАЭС, но никакой информации – что именно. Ходили слухи об эвакуации, но ничего толком не сообщали. Еще бы – станции намеревались в этом году присвоить орден имени Ленина, и любые внештатные ситуации грозили серьезными проблемами. Да и вообще, как может случиться что-то из ряда вон выходящее на АЭС в Советском Союзе – мы же коммунизм строим?! Не может такого быть! Просто не может!

В кабинет заглянула секретарша:

– Сергей Андреевич, тут люди волнуются! – женщина прикрыла за собой дверь. – И это, Москва на проводе… вас требуют!

– Да, сейчас, секунду!

В воздухе витало напряжение. Казалось, он нынче состоял из атомов железа, которые разом обрушились на многострадальный остеохондроз чиновника. Груз ответственности грозил прихлопнуть Елизарова прямо на рабочем месте.

– Сергей Андреевич! – настаивала секретарша. – Москва не будет ждать.

– Да знаю я, знаю… сейчас! – В трубке появился взволнованный голос медсестры. – Что вы говорите? Во сколько? В семь пятнадцать?

Сергей Андреевич промокнул пот на затылке. Хотелось скинуть надоедливый костюм, но день, как назло, только начинался.

– Мальчик?! А вес? – Елизаров вдруг расцвел и даже улыбнулся секретарше, которая уже была готова провалиться сквозь землю. Зашептал мимо трубки: – Мальчик! Здоровенький! Три пятьсот!

Подчиненная улыбнулась в ответ, поняв, о чем говорит шеф. Подняла большой палец вверх, а потом снова кивнула на телефон.

– А теперь – соединяй! – выдохнул Елизаров, ответив, пожалуй, на самый важный звонок в жизни. Ну, после предыдущего, естественно. – Да, прошу прощения за ожидание – жена только что родила. Елизаров у аппарата! Слушаю вас… Да, конечно, слышал про аварию, но не в курсе, что там конкретно произошло…

Чернобыльская зона отчуждения,

болота, наши дни

– Не, больше я на это не куплюсь. Пробовал уже… Дважды, между прочим!

– Т-ты что, ра-азве перехотел найти с-свою се-семью? С-сокол, ты че-чего?! – Толстяк упорно давил на больные мозоли. Только вот я не собирался больше испытывать судьбу. Дважды у меня был шанс – и оба раза мимо. Только чуть голову не сложил. Особенно – последний раз, когда в исчезновении сталкеров обвинили меня. По Зоне была объявлена полномасштабная охота, а награду за мою голову назначили такую, что даже Пух присвистнул, увидев сумму в ориентировке. Собственно, после этого я и залег на дно – ушел на болота, сколотил Берлогу.