– Его перевели, да?! Так я попрошу за него… Его восстановят. Ну, потом, когда вернемся… – сказал Елизаров, а сам подумал: «Если вообще вернемся. Если повезет, то Катя этого хулигана и его бандитскую семейку никогда не увидит».

– Нет, пап. Ты ему не поможешь… – сказала Катюша и поспешила к выходу. – Все гораздо серьезнее. Он…

Дочь замолкла на полуслове – в дверях появился милиционер.

– Что, нашли? – удивился капитан.

Посвящать милицию в подробности инцидента у Елизарова не было никакого желания – те могли поставить жирный крест на карьере чиновника.

– Да, нашел – вот… Все хорошо… Она тут была… – затараторил Сергей Андреевич.

Катя же скривила мину, которая могла значить только одно: что, еще не разучился врать, папочка?! Тот-то же!

Она проскользнула возле милиционера и стала спускаться по лестнице. Елизаров поспешил за дочкой. Капитан пожал плечами и крикнул вдогонку:

– Хоть бы папе-то сообщила, что ты здесь, а то весь город на уши подняли…

Но Елизаров знал – весь город на уши поднят вовсе не из-за этого. Но события закручивались так стремительно, что скоро стало ясно – дальше будет только хуже.

Чернобыльская зона отчуждения,

болота, наши дни

Рокот винтов грозил перекричать даже бурю. Снег взлетел в воздух и закружился, заплясал вокруг избушки. Один из военных сталкеров махнул рукой, показывая пилоту вертолета, где можно посадить машину. Сам вертолет – черный, с вытянутой хищной мордой – напоминал акулу, спарившуюся с ксеноморфом.

Вертолет сел на опушке, дверца отъехала в сторону.

На снег опустилась толстая подошва военного ботинка.

Незнакомец в черном кожаном плаще даже не поежился, когда на него налетел очередной порыв ветра. Более того – мужчина скользнул в него, словно бомбардировщик в грозовую бурю. Военстал, заметив прибывшего начальника, вытянулся по струнке. Козырнул.

– Докладывай! – бросил подчиненному незнакомец.

– Объект скрылся!

Даже сквозь шум ветра было слышно, как заскрипели зубы человека в черном. Вместо лица – железная маска-череп. Военстал хоть и не видел мимики начальства, но смекнул, что все может закончиться для него, как ответственного за спецоперацию, очень-очень плохо.

– Но мы успели поставить на него метку, – военстал поспешил протянуть начальнику КПК, на котором мелькала «красная точка». – Похоже, он движется к «Звезде».

Череп, а именно так звали незнакомца, хмыкнул – в его случае это было похоже на спуск пара перед отправлением паровоза.

– Если так, то вы знаете, что делать, капитан! – сказал он.

– Так точно – будет сделано! – Военстал снова вытянулся по струнке, а потом вдруг вспомнил: – С объектом был еще один человек.

– Сталкер?

– Видимо, мы сняли их вместе. Вот! – Подчиненный продемонстрировал видео с камеры погибшего коллеги. В момент, где шарахнула растяжка, даже непроизвольно вздрогнул. На Черепа же сцена никакого впечатления не произвела.

– Отлично! – сказал начальник, развернувшись к вертолету.

– Так что с ним делать? Со вторым?

– Тоже убейте, – бросил Череп. Буднично, будто просил оштукатурить стену или вынести мусор. – И пришлите мне видео. Я хочу видеть, как Сокол умирает. Во всех деталях.

– Так точно! Будет сделано! – отчеканил военстал.

Но Череп не слушал – он и так знал, что подчиненный выполнит все в точности, как ему велено. Просто не мог не выполнить: трибунал в группировке он давно отменил, сейчас за большую часть провинностей одна мера наказания – расстрел, поэтому и дисциплина стала железной.

«Очень скоро все начнется, а этот сталкер с дурацкой кличкой Сокол не должен помешать, – подумал Череп. – Пришло время стереть уродца с лица земли. Вместе с его толстым дружком».